Русские фольклористы. Биобиблиографический словарь. - М.: Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН, 2010

Миллер Всеволод Федорович — исследователь эпоса, глава исторической школы русских былиноведов, этнограф, лингвист, литературовед, историк.

Сын дворянина, московского поэта-переводчика Ф.Б. Миллера, отцом которого был немец, принявший русское подданство и женившийся на русской. Получал домашнее образование, окончил частный пансион Эннеса. Сдав при 4-й московской гимназии экзамены для поступления в Московский университет, окончил в 1870 историко-филологический факультет. Занимался под руководством Ф.И. Буслаева. Первая публикация М. — перевод «Двух веронцев» Шекспира (Полное собрание драматических произведений. СПб., 1868. Т. 4; были переиздания). Оставленный в университете при кафедре сравнительного языкознания, М. одновременно преподавал в гимназии латинский язык. В 1874-1875 он находился в заграничной командировке, где занимался сравнительным языкознанием и санскритом в университетах Берлина, Праги, Тюбингена и Парижа. В качестве магистерской диссертации защитил в 1877 монографию «Очерки арийской мифологии в связи с древнейшей культурой. Т. 1: Левины-Диоскуры» (М., 1876). В качестве докторской в 1883 — книгу «Осетинские этюды. Ч. 1-2» (М., 1881-1882; ч. 3 издана в 1887).

В Московском университете М. с 1877 — профессор кафедры сравнительного языкознания, с 1892 — профессор кафедры русского языка и словесности, с 1903- заслуженный профессор. С 1872 состоял в Обществе любителей российской словесности. С 1881 — председатель Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, редактор журнала «Этно¬графическое обозрение». В 1884-1897 — хранитель Дашковского этнографического музея в Москве; издал 4 выпуска «Систематического описания коллекций» музея (М., 1887-1895) и 3 выпуска «Сборника материалов по этнографии» (М., 1885-1888). С 1897 по 1911 М. являлся директором и профессором Лазаревского института восточных языков. С 1897 был председателем Восточной комиссии Московского археологического общества. С 1900 по 1911 М. преподавал на Высших женских курсах в Москве, ас 1911 — в Педагогическом женском институте в Петербурге. В 1898 стал членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности. В 1911 М. был избран ординарным академиком, что потребовало его переезда на постоянное жительство в Петербург.

Многообразная научная деятельность М. сначала сосредоточивалась главным образом в областях, удаленных от специального изучения историзма былин. Как мифолог и кавказовед, по мере вовлечения смежных тем в круг своих научных интересов, М. стал сосредоточиваться на эпосе; сперва — на общеиндоевропейском, но уже с преимущественным вниманием к связям иранского эпоса и русского. Оценив критически увлечения В.В. Стасова, который упрощенно и гипертрофированно трактовал воздействие восточных сюжетов на былины, М. вначале все же отчасти разделял сам подобные увлечения, когда начал исследовать историческую составляющую в зафиксированном собирателями наследии древнерусского эпоса. Опорой для М. могли в этом послужить принципиальные суждения его учителя Ф.И.Буслаева, опыт Л.Н. Майкова, успешно начатые в данной области разработки Н.П. Дашкевича (и менее основательные сопоставления былин с историей в работах И.Н. Жданова, М.Г. Халанского, Н.Ф. Сумцова), а также появлявшиеся уже тогда труды А.Н. Веселовского, посвященные разносторонним соотнесениям былин не только с иноязычным фольклором и литературой, но и с данными летописей.

Первая книга М. о былинах — «Экскурсы в область русского народного эпоса» (М., 1892)- преимущественно посвящена поискам воздействий на русский фольклор эпоса иранского. Однако глава, рассматривавшая былину о Добрыне и Змее, отобразила начавшийся поворот М. к намерению выяснять происхождение былинных повествований с помощью обращения к реально зафиксированным историческим фактам и к именам, фигурирующим в летописях. Как писал уже в этой книге М., «присутствие в нашем эпосе значительного количества исторических имен указывает на то, что в основе, по крайней мере, некоторых былин лежали исторические песни» (с. 35).

За книгой «Экскурсов» в 1890-е последовала серия статей М., знаменовавших интенсивное и результативное обращение его к поискам основ содержания многих былин в отображенных летописями и другими письменными источниками фактах и персонажах русской истории. Сначала под общим заголовком «Материалы для истории былинных сюжетов» М. печатает в «Этнографическом обозрении» статьи, посвященные былинам об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Святогоре, Мржуле Селяниновиче, Даниле Ловчанрше, Ставре ГОДРШОвиче. В других изданиях публржуются разработки М. былин о Батые, о Сауре, Михаиле Даниловиче, о Дунае, Дюке Степановиче, о Садко, о Вольге и Микуле, о Потыке, об Иване Гостином сыне, Иване ГОДРШОвиче. Соловье Будимировиче, Чуриле, Хотене Блудовиче. Одновременно М. выступает со статьями, дающими принципиальное осмысление общих особенностей былинной традиции: «Былинное предание в Олонецкой губернии», «Русская былина, ее слагатели и исполнители», «Наблюдения над географическим распространением былин» (здесь впервые обосновывался тезис М. о новгородском происхождении ряда былинных сюжетов, включая такие, где нет речи о Новгороде). Эти работы М. затем включил в книгу «Очерки русской народной словесности. Былины. I-XVI» (М., 1897), которая представила собой как бы научный манифест создающейся исторической школы.

Работа была успешно подхвачена его учениками — Н.В.Васшьевым, А.В.Марковым, Н.М.Менделъсоном, Б.М. и Ю.М.Соколовыми, С.К.Шамбинаго, А.С.Якуб и другими, а сам М. продолжил исследования исторического содержания былин в статьях, которые вскоре составили его книгу «Очерки русской народной словесности. Былины» (М., 1910. Т. 2). Здесь были помещены печатавшиеся сначала в журналах исследования еще десяти с лишним эпических сюжетов и развернутые попутные разработки, посвященные ряду отдельных персонажей былин и исторических песен, для которых М. удавалось определять исторические прототипы. Как известно, работа по установлению для героев русского эпоса их летописных прототипов была успешно начата еще предшественниками М. (в качестве прототипов для эпических героев назывались князь Владимир, Добрыня, Александр Попович и др.). Этот перечень был существенно обогащен в трудах М.: половецкие ханы Итларь, Отрок и Тугоркан, русские воеводы Козарин, Василий Казимир, князь Михаил Скопин-Шуйский и еще значительный ряд исторических имен в одних случаях совершенно бесспорно отождествлены М. с персонажами былин, в других — достаточно аргументировано. Очерки второго тома бьши посвящены былинам о Козарине, о Камском побоище, Илье Муромце и Калине, Ермаке и Калине, Илье и Идолище, Алеше Поповиче и Тугарине, о бое Ильи Муромца с сыном, о Добрыне и Василии Казимировиче, о сорока каликах, о Михаиле Скопине-Шуйском, об Илье на Соколе- корабле, о Рахте Рагнозерском, о Бутмане Колыбановиче и связанным с этими сюжетами историческим песням.

Дальнейшие труды М. распределялись, в основном, почти равномерно между изучением исторических песен и исследованием былин. Это отобразилось в составе и названии сборника, изданного уже после кончины М. его учениками: «Очерки русской народной словесности. Былины и исторические песни» (М.; Л., 1924. Т. 3). Среди включенных в этот том исследований оказались и статьи, посвящен¬ные целиком или частично историческим преданиям, сказкам и даже обрядовым песням, связанным тематически или генетически с ос¬новными объектами научных интересов автора. Помимо нового ряда песенных и прозаических сюжетов, главным героем которых являлся былинный Илья Муромец, здесь рассматриваются в соотнесении с историей образы Святогора, Колывана, Сухана Домантовича, Поломана и Василия Окуловича. Центральный же персонаж исследованных М. исторических песен и преданий — Иван Грозный. Важный раздел книги посвящен специально казацким эпическим песням XVI-XVII вв. Завершают ее небольшие статьи о преданиях и сказ¬ках, связанных с Петром I, и о превращениях эпических песен в об¬рядовые. В книгу попали не все напечатанные к тому времени статьи М. о русском эпосе. Открывала же ее публикация по рукописи нача¬ла обширного итогового труда, который автор завершить не успел: «Очерк истории русского былинного эпоса». Целиком была написа¬на лишь вводная первая глава. Текст второй главы оборвался на раз¬ностороннем рассмотрении вопроса о происхождении и первона¬чальных основах сложного образа Ильи Муромца.

М. является автором более 200 опубликованных работ, основная часть которых принадлежит классическому наследию русской фольклористики, оказывая воздействие на мировую науку. Значение выдающихся трудов М. было вполне ясно не только ученикам, но и современным ему коллегам по Академии наук, а возглавлявшаяся им историческая школа исследователей народного эпоса господствовала в науке нашей страны до репрессирования ученых-гуманитариев в середине 1930-х годов. Угрожающие политические обвинения в центральной печати по адресу наиболее видных представителей школы М. повлекли имитации опровержений неугодных властям его тезисов, публиковавшиеся в научной прессе за подписями некоторых его учеников и последователей. Затем на протяжении десятилетий эти концептуальные представления М. не только отвергались, но и сурово осуждались как классово враждебные. До относительно недавнего времени разговор в печати о его трудах должен был непременно сопровождаться подобной критикой.

Поводом для поношения послужили выведенные М. из анализа художественного уровня и конкретного содержания былин заключения о создании эпических песен Древней Руси главным образом профессионалами (подобно тому, как это происходило тогда повсюду в Западной Европе и на Востоке). Принадлежавшие преимущественно к культурной среде тогдашней интеллигенции профессиональные слагатели и исполнители эпоса своим творчеством удовлетворяли в первую очередь художественные запросы древнерусских князей и их дружинников (это, однако, не было «теорией аристократического происхождения былин», каковую приписывали М. его критики, недобросовестно используя позднейшие высказывания некоторых эпигонов исторической школы). Носителями эпической традиции постепенно становились скоморохи, от которых она затем переходила и к крестьянским исполнителям. Потребности новой среды бытования и уровень ее культуры обусловили неизбежное опрощение и даже искажения прежнего эпического наследия. Записанные в Новое время от населения древней Новгородской земли сюжеты былин о борьбе против вражеских нашествий, полагает М., отражают исторические реалии уже не столько Киевской Руси, сколько Московского царства и представляют собой результаты переработки эпоса преимущественно в XVI и XVII столетиях.

Главным достижением М. были все же не эти тезисы и связанные с ними его суждения (порой высказывавшиеся попутно и заостренно), а впервые тщательно разработанная и результативно примененная именно в его трудах методика выявления исторического содержания ряда былин. Скрупулезным сопоставлением всех доступных исследованию вариантов каждой былины между собой определялись ее версии и редакции, соотносимые затем с разнообразными письменными источниками, прежде всего, с летописями. В ходе этой работы выявлялись как связи былины с историческими событиями и с другими произведениями устного эпоса, так и эволюция самих ее текстов. Путем снятия поздних наслоений удавалось восстанавли¬вать гипотетически если не исходный, то все же более ранний облик основного содержания былины и, соответственно, определять ее от¬правной исторический факт.

Гипотетичность в конкретных результатах подобной работы, самим М. хорошо осознававшаяся, почти всегда в той или иной мере присутствовала. Не все его построения и частные догадки были достаточно убедительны и закрепились в науке. Но на основе совокупности трудов М., его учеников и последователей в науке сформировалось и закрепилось устойчивое и верное представление о наличии исторического содержания у основного корпуса русских былин. Это составляет базу дальнейших изучений в данной области и способствует пониманию общих закономерностей эпического творчества.

Справ.-. Брокгауз-Ефрон; Брокгауз-Ефрон. Нов.; Гранат; БСЭ. 1-е изд.; БСЭ. 2-е изд.; БСЭ. 2-е изд.; ЛЭ; КЛЭ; СИЭ.
Биогр.-. Михайловский В.М. Краткий очерк научной деятельноети В.Ф. Миллера // Юбилейный еборник в чееть Вееволода Федоровича Миллера, изданный его учениками и почитателями. М., 1900. С. V11-X11; Богданов В.В. Вееволод Федорович Миллер: Краткий очерк его жизни // Этногр. обозрение. М., 1913. № 3/4. С. 1-XL11; Васильев Н. Ве.Ф. Миллер как ие- еледователь народной еловееноети // Там же. 70-87; Богданов Вл. Ве.Ф. Миллер как председатель Этнографического отдела // Там же. С. 21-34; Максимов А. Научные методы В.Ф.Миллера в этнографии // Там же. С. 35-46; Ковалевский ММ. Памяти Всеволода Федоровича Миллера // Там же. С. 11-19; Ольденбург С.Ф. В.Ф. Миллер // Русская мысль. М., 1913. № 12. С. 39-41; Соколов Б.М. Вс.Ф. Миллер как исследователь русского бы¬левого эпоса // Живая старина. СПб., 1913. Вып. 3/4. С. 318-336; Шамби- наго С.К. О значении В.Ф.Миллера в науке о народной словесности // Древности: Труды императорского Московского археологического обще¬ства. М., 1914. Т. 24. С. 260-265; Сперанский М.Н. Всеволод Федорович Миллер // Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета за 1913 г. М., 1914. Ч. 1. С. 11-39 (2-я паг.); Шахматов А.А. Всеволод Федорович Миллер. Некролог // Известия ими. Академии наук. Сер.6. Пг., 1914. Т. 8, № 2. С. 71-92; КарскийЕ.Ф. Вс.Ф.Миллер. Некролог // Русский филологический вестник. Варшава, 1914. № 1. С. 235-238; Богданов В.В. Всеволод Федорович Миллер: К столетию со дня рождения (1848-1948). Очерк из истории русской интеллигенции и русской науки // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. М., 1988. Вып. 10. С. 110-174.

Библиогр.-. Библиографический перечень печатных трудов В.Ф.Миллера // Юбилейный сборник в честь Всеволода Федоровича Миллера, изданный его учениками и почитателями. М., 1900. С. ХШ- XVII; Богданов В.В. Список ученых трудов Всеволода Федоровича Миллера // Этногр. обозрение. М., 1913. № 3/4. С. XX1X-XL11; [Сперан-ский М.Н.] Список ученых трудов В.Ф.Миллера // Отчет о состоянии и действиях императорского Московского университета за 1913 год. М., 1914. Ч. 1. С. 27-39 (2-я паг.); Миллер Всеволод Федорович // Материа-лы для биографического словаря действительных членов Император-ской Академии наук. Пг., 1917. Ч. 2. С. 34-43.

Публ.: Русские былины старой и новой записи / Под ред. Н.С. Тихо- нравова и В.Ф.Миллера. М., 1894; Новые записи былин в Якутской об-ласти // Этногр. обозрение. М., 1896. № 2/3. С. 72-116; Новые записи былин в Архангельской губернии // Известия Отделения русского языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1899. Т. 4, кн. 2. С. 661-725; Новые записи былин в Якутской области // Известия Отделения русско-го языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1900. Т. 5, кн. 1. С. 36-78; Исторические песни из Сибири // Известия Отделения русского языка и словесности ими. Академии наук. СПб., 1904. Т.9, кн. 1. С. 1-79; Былины новой и недавней записи из разных местностей России / Под ред. В.Ф.Миллера, при ближайшем участии Е.Н.Елеонской и А.В.Маркова. М., 1908; Две еибирекие былины из запиеей С.И.Гуляева // Живая етарина. СПб., 1911. Вып. 3/4. С. 445-452; Иеторичеекие пеени руеекого народа XV1-XV11 вв. Пг., 1915.

Исслед.: О еравнительном методе автора «Проиехождения руееких былин» // Беееды в Общеетве любителей роееийекой еловееноети. М., 1871. Вып. 3. С. 143-174; Взгляд на «Слово о полку Игореве». М., 1877; Воеточные и западные родичи одной руеекой еказки // Труды Этногра- фичеекого отдела Общеетва любителей еетеетвознания, антропологии и этнографии. М., 1877. Т. 4. С. 174-190; О лютом звере народных пееен // Древноети: Труды Моековекого археологичеекого общеетва. М., 1877. Т. 7. С. 1-18; Отголоеки Алекеандрии в болгаро-руееких былинах // Журнал М-ва народного проевещения. СПб., 1877. № 10. С. 115-132; По поводу Трояна и Бояна в «Слове о полку Игореве» // Журнал М-ва на-родного проевещения. СПб., 1878. № 12. С. 239-267; Отголоеки финеко- го эпоеа в руееком // Журнал М-ва народного проевещения. СПб., 1879. № 12. С. 121-140. Руеекая маеленица и западно-европейекий карнавал. М., 1884; Кавказеко-руеекие параллели // Этногр. обозрение. М., 1891. № 3. С. 166-189; № 4. С. 1-20; Веемирная еказка в культурно- иеторичееком оевещении // Руеекая мыель. М., 1893. № 12. С. 207-229; Аееирийекие заклинания и руеекие народные заговоры // Руеекая мыель. М., 1896. № 7, Отд.2. С. 66-89; Памяти Федора Ивановича Буе- лаева // Памяти Федора Ивановича Буелаева. М., 1898. С. 5-43; Пушкин как поэт-этнограф // Этногр. обозрение. М., 1899. № 1/2. С. 132-185; К пееням об Иване Грозном // Этногр. обозрение. М., 1904. № 3. С. 38-50; К еказкам об Иване Грозном // Извеетия Отделения руеекого языка и еловееноети имп. Академии наук. СПб., 1909. Т. 14, кн. 2. С. 85-104; Лекции по руеекой народной еловееноети. Читаны на Выеших женеких куреах в 1908-1909 гг. М., 1909; Материалы для иетории былинных ею- жетов // Этногр. обозрение. М., 1911. № 3/4. С. 173-183; Народный эпое и иетория / Соет., авт. ветуп. етатьи и коммент. С.Н.Азбелев. М., 2005.

Лит.-. Марков А.В. Обзор трудов В.Ф.Миллера по народной еловее-ноети. Памяти дорогого учителя. Пг., 1916; Скафтымов А.П. Поэтика и генезие былин. М.; Саратов, 1924 (2-е изд.: Саратов, 1994); Соколов Ю. Руеекий былинный эпое: (Проблема еоциального генезиеа) // Литера-турный критик. М., 1937. № 9. С. 171-196; Азадовский М.К. Иетория руеекой фольклориетики. М., 1963. Т. 2. С. 296-309; Гусев В.Е. «Ието- ричеекая школа» в руеекой дореволюционной фольклориетике: (Про-блематика и методология) // Очерки иетории руеекой этнографии, фольклориетики и антропологии. М., 1965. Вып. 3. С. 82-105; Из разра-боток Б.м.Соколова по теории и поэтике фольклора / Публ. В.М.Гацака // Фольклор: Поэтичеекая еиетема. М., 1977. С. 276-310; Аникин В.П. Ие- торичеекое толкование эпоеа Киевекой Руеи в трудах Вееволода Мил-лера: (Социологичеекая теория и метод) // Веетник Моековекого уни- вереитета. Сер.9: Филология. М., 1983. № 4. С. 54-61; Азбелев С.Н. Ака-демик Вееволод Миллер и иеторичеекая школа: Эпоеоведчеекие труды и их оценки // Руеекий фольклор: Материалы и иееледования. СПб., 2001. Т. 31. С. 3-41; Иванова Т.Г. Иетория руеекой фольклориетики XX века: 1900 — первая половина 1941 гг. СПб., 2009. С. 110-150.

Арх.: ОПИ ГИМ, ф. 451; ГЛМ, ф. 11; Научный архив Санкт- Петербургекого отдела Инетитута воетоковедения РАН, ф. 38; РГАЛИ, ф. 323.
С.Н. Азбелев

В этот день:

Дни рождения 1909 Родился Василий Андреевич Падин - археолог и краевед Брянской области, театральный режиссёр. Дни смерти 1974 Умер Тодор Герасимов - болгарский археолог, историк и нумизмат.

Известный русский лингвист и ориенталист (род. в 1846 г.); христианин; состоял директором Лазаревского института восточных языков в Москве; ныне состоит академиком СПб. академии наук. Из его многочисленных трудов отметим: "Отголоски апокрифов в кавказских народных сказаниях" (Журнал Мин. Нар. Просвещения, 1893); "Реферат о происхождении кавказских евреев" (Древности Восточные, 1889, стр. 16 и сл.); "Материалы для изучения еврейско-татского языка" - тексты, словарь с введением об истории и происхождении горских евреев, общая характеристика их разговорного языка (татского) и определение места его среди новоперсидских наречий (СПб., 1892).

{Евр. энц.}

Миллер, Всеволод Федорович

Выдающийся исследователь русского былевого эпоса, глава так наз. "исторической школы" в русской фольклористике. Профессор, с 1911 - академик.

М. отличался разнообразием и широтой научных интересов: он был языковедом, востоковедом, этнографом и фольклористом. Однако главные научные интересы Миллера вращались вокруг вопросов фольклористики. В своих 3-томных "Очерках по русской народной словесности" (М., 1897, 1910, 1924) М. детально изучил географическое распространение былин (см. ), связав его с колонизационным движением населения; сделал обобщающую сводку сведений о живой былинной традиции на севере, доказав унаследование крестьянскими сказителями искусства средневековых профессиональных слагателей и исполнителей былин - скоморохов; дал талантливый анализ технических приемов сложения былин (3 первых очерка I тома "Очерков по русской народной словесности". Все остальные статьи "Очерков" посвящены истории отдельных былевых сюжетов). Он подверг сравнительному анализу все старые и новые тексты былин, снимая позднейшие "наслоения", стараясь воссоздать "прототип" былины. Главные задачи, которые преследовал М., сводятся в основном к решению вопросов: где, когда, на основании каких исторических фактов и под какими поэтическими влияниями (устными и письменными, русскими и иноземными) сложилась та или другая былина. При решении всех этих задач М. пользовался анализом упоминаемых в былине имен и географических названий, за искажениями народной этимологии вскрывая исторические лица, местности и события, широко привлекая для сравнения свидетельства летописей, исторических и литературных памятников.

К концу своей деятельности М. все больше и больше склонялся к мысли, что эпохой наибольшего расцвета и окончательного оформления былин в том виде, как мы их знаем, была московская эпоха XV - XVI вв. Ученики М. (А. В. Марков, С. К. Шамбинаго, H. M. Мендельсон, Б. М. Соколов и др.) продолжали разыскания М. с разными вариациями и оттенками в том же направлении.

"Историческая школа" М. до последнего времени занимала в русской фольклористике господствующее положение. За последние годы в свете марксистской критики отчетливо выступили ошибки методологических и теоретических установок М. и его школы. Бесспорной заслугой М. является искание более твердых реальных исторических основ в сравнении со школой чисто сравнительной, которой в свое время отдал дань и сам М. ("Экскурсы в область русского народного эпоса", 1892). Это не избавляет однако метод М. от целого ряда важных органических недостатков. В области причинной обусловленности он не идет далее теории "среды", не только не делая шагов вперед по сравнению с культурно-исторической школой, но и отходя по сравнению с нею на позиции самодовлеющего историзма. Именно, в этом духе устанавливается им обусловленность сюжетных схем тем или иным историческим фактом. Чрезвычайно слабо интересуясь общественными отношениями (не говоря уже о конкретном раскрытии классовой идеологии, легшей в основу фольклорного факта), М. часто ограничивается отысканием индивидуальных прототипов и т. д.

М. как даровитейший представитель фольклористики конца XIX - начала XX вв. в своем научно-исследовательском движении прошел и ярко отразил в своих работах два главнейших этапа науки в дореволюционной России - сравнительную и историческую школы, являвшиеся показателями (на данном идеологическом участке) роста и укрепления русской промышленной буржуазии. Сравнительная теория обусловливалась колониальной политикой промышленного капитала, историческая школа - закреплением национальных великодержавных позиций (см. "Методы домарксистского литературоведения " и "Фольклористика ").

Библиография: I. Осетинские этюды, ч. 1, М., 1881; ч. 2, М., 1882; ч. 3, М., 1887; Экскурсы в область русского народного эпоса, М., 1892; Материалы для изучения еврейско-татского языка, СПб, 1892; Русские былины старой и новой записи, под ред. В. Ф. Миллера и Н. С. Тихонравова, М., 1894; Очерк фонетики еврейско-татского наречия, М., 1900; Очерк морфологии еврейско-татского языка, М., 1901; Татские этюды, 2 чч., М., 1905 и 1907; Былины новой и недавней записи, М., 1908 (вместе с Е. Н. Елеонской); Исторические песни русского народа XVI - XVIII вв., 1915 (посмертное издание).

II. Пыпин А. Н., История русской этнографии, т. II, СПб, 1891; Лобода А., Русский былевой эпос, Киев, 1896; Скафтымов А. Н., Поэтика и генезис былин, Саратов, 1924; Материалы для биографического словаря действительных членов Имп. академии наук, ч. 2, П., 1917 (со списком трудов М.); "Этнографическое обозрение", кн. XCVIII - ХСІХ, посвященная памяти В. Ф. Миллера (1913, № 3-4); Шахматов А. А., Миллер В. Ф., "Известия Академии наук", 1914, № 2; Штернберг, В. Ф. Миллер как этнограф, "Живая старина", 1913; Соколов Б. М., Ак. В. Ф. Миллер как исследователь русского былинного эпоса (там же); Сперанский М. Н., В. Ф. Миллер, 1914 ("Отчет Моск. университета", ч. 1, 1913, со списком трудов М.); Елеонская Е. Н., В. Ф. Миллер, "ЖМНП", 1914, № 2; Mapков А. В., Обзор трудов В. Ф. Миллера по народной словесности, "Известия Отд. русск. яз. и словесности Академии наук", т. XIX, кн. II, 1914; т. XX, кн. I, 1915; т. XXI, кн. I, 1916; Зельцеp В. З., Капитализм и русская фольклористика, "Литература и марксизм", 1929, кн. V; Соколов Б. М., Об историко-социологическом изучении былин, Сб. "Памяти П. Н. Сакулина", М., 1931.

Ю. Соколов.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Миллер Всеволод Федорович - один из лучших исследователей русской былевой поэзии (1846 - 1913), главный представитель Московской этнографической школы, сын поэта Ф.Б. Миллера (см.); учился в пансионе Эннеса, затем на историко-филологическом факультете Московского университета, еще раньше самостоятельно приступив к изучению санскрита. В университете специально занимался итальянским языком и историей итальянской живописи и классического искусства. Был оставлен при университете по кафедре сравнительной грамматики. В 1871 г., для практического изучения литовского языка, он вместе с Ф.Ф. Фортунатовым ездил в Сувалкскую губернию, где записал более 100 песен и до 20 сказок (изд. в 1873 г. при ""Известиях Московского Университета""). Во время командировки за границу напечатал по-чешски: ""Arijsky Mitra"" (в ""Casopis Mus."") и две статьи в ""Zeitschr."" Kuhn´a. Защитив магистерскую диссертацию ""Асвины-Диоскуры"" (Москва, 1876), читал санскрит и древнюю историю Востока; преподавал на высших женских курсах профессора Герье историю русского языка и древнерусскую литературу. В 1877 г. издал книгу: ""Взгляд на Слово о полку Игореве"". В 1877 и 1880 годы Миллер издавал вместе с М.М. Ковалевским ""Критическое Обозрение"". После поездки на Кавказ, в 1879 г., Миллер занялся сравнительно-грамматическим изучением иранских языков Кавказа и кавказской этнографией. Овладев осетинским языком, он отправился в 1880 г. в горы Осетии и записывал там осетинские сказания и предания. Результатом путешествия была 1-я часть ""Осетинских этюдов"" (Москва, 1881), содержащая тексты с русским переводом, и примечаниями. В 1882 г. издал II ч. ""Осетинских этюдов"", содержащую грамматические исследования и главу о религиозных верованиях осетин. Обе части составили диссертацию на степень доктора. В 1883 г. совершил еще поездку на Кавказ (описание путешествия в ""Вестнике Европы"", 1884, № 4). Состоял председателем этнографического отдела общества любителей естествознания, затем, одно время президентом всего общества; был хранителем Дашковского этнографического музея. Издал 3 выпуска ""Сборника материалов по этнографии"" (1885, 1887 и 1888 годы) и 4 выпуска ""Систематического описания коллекций Дашковского этнографического музея"" (1887 - 1895). В 1886 г. Миллер производил раскопки в Крыму и ездил для археологических исследований в Чечню, Осетию и горские общества Кабарды; результатом поездки явился 1-й выпуск ""Материалов по археологии Кавказа"". В эту же поездку Миллер записывал тексты на татском наречии горских евреев; тексты составляют 1-ю часть ""Еврейско-горских этюдов"", изд. Академией Наук под заглавием: ""Материалы для изучения еврейско-татского языка"" (1892). В 1887 г. вышла III ч. ""Осетинских этюдов"", содержащая исследование по истории осетин и лингвистические заметки и материалы. В 1892 г. Миллер перешел на кафедру русского языка и литературы, оставив за собой и преподавание санскрита. С тех пор его многочисленные самостоятельные работы вращаются, главным образом, в области русского былевого эпоса. Главнейшие труды, кроме вышеназванных: ""О сравнительном методе автора Происхождения русских былин"" (в ""Беседах Общества Любителей Российской Словесности"", III, Москва, 1871), ""Название Днепровских порогов у Константина Багрянородного"" (""Древности Московского Археологического Общества"", 1887, т. V), ""О лютом звере народных песен"" (там же, т. VII), ""Восточные и западные родичи одной русской сказки"" (""Труды Этнографического Отдела Общества Любителей Естествознания и пр."", кн. IV, 1877), ""Le role du chien dans kes croyances mytholigiques"" (""Atti del VI congresso degli orientalisti"", Флоренский, II), ""Заметки по поводу сборника Верковича"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1877, № 10), ""О болгарских народных песнях Верковича"" (""Вестник Европы"", 1877), ""По поводу Траяна и Баяна Слова о полку Игореве"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1878, № 12), ""Отголоски финского эпоса в русском языке"" (там же, ч. CCVI), ""По поводу одного литовского предания"" (""Древности"", т. VIII, 1880), ""Черты старины в сказаниях и быте осетин"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1882, № 8), ""Кавказские предания о великанах, прикованных в горам"" (там же, 1883, № 1), рецензии I - XX вып. ""Материалов для исследования местностей и племен Кавказа"" (в ""Журнале Министерства Народного Просвещения"", 1883 - 1895 и отд.), ""Русская масленица и западноевропейский карнавал"" (Москва, 1884), ""К вопросу о славянской азбуке"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1884, № 3), ""Замечания по вопросу о народности гуннов"" (""Труды Этнографического Отделения"", кн. VI, 1885), ""Кавказские легенды"" (там же), ""Эпиграфические следы иранства на юге России"" (""Журнал Министерства Народного Просвещения"", 1886, № 9), ""Археологические разведки в Алуште и ее окрестностях"" (""Древности"", т. XII, 1889), ""Иранские отголоски в народных сказаниях Кавказа"" (""Этнографическое Обозрение"", 1889), ""Кавказские сказания о циклопах"" (""Этнографическое Обозрение"", 1890), ""Материалы для истории былинных сюжетов"" (I - XVI ""Этнографическое Обозрение"", 1890 - 1896), ""О сарматском боге Уатафарне"" (""Труды Восточного Комитета Московского Археологического Общества"", т. I, 1890), ""Экскурсы в область русского народного эпоса"" (I - VIII, Москва, 1892); статьи по былинам в ""Журнале Министерства Народного Просвещения"", ""Русской Мысли"" и ""Почине"" (статьи эти вместе с некоторыми другими, вошли в книгу Миллера: ""Очерки русской народной поэзии"", 2 части): ""Funf ossetische Erzahlungen im Digorischem Dialecte"", hsgb. von Ws. Miller u. R. v. Stackelberg (Санкт-Петербург, 1891, изд. Академии Наук). Путь, которым шел Миллер, переходя постепенно от лингвистики через этнографию к изучению памятников народной поэзии, нельзя не признать чрезвычайно рациональным. Его стремление обосновать выводы на точном критико-филологическом изучении текстов былин, определить степень участия певцов специалистов и проследить этнографо-географическое распространение нашего национального эпоса привели к положительным историко-литературным результатам в изучении того материала, где до сих пор специалисты вращались в области смелых предположений и интересных, но дающих мало положительных выводов параллелей. Его труды по изучению Кавказа внесли много света в эту мало разработанную область. Во всех, даже наиболее специальных работах Миллера изложение отличается общедоступностью и изяществом. Как главный деятель этнографического отдела при обществе любителей естествознания, Миллер сумел собрать в нем много хорошо подготовленных и энергичных молодых людей, преимущественно из своих учеников, которые зимой усердно работали по своим кабинетам, а летом отправлялись обыкновенно (на собственные средства) в экспедиции, всегда приносящие новый ценный материал. А. Кирпичников (умер).

| 17.09.2013 | 00:00

Выдающийся российский ученый Всеволод Федорович Миллер (1848-1913) отличался широким кругом научных интересов (санскритолог, мифолог, иранист, осетиновед, кавказовед, этнограф-фольклорист), базирующихся на основательном образовательном фундаменте. Среднее образование он получил в пансионе Эннеса, после окончания которого в 1865 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В университете В.Ф. Миллер специализировался по истории народов Востока и восточному фольклору, основательно изучал греческий и латинский языки, санскрит. Среди его учителей и преподавателей были известные ученые: востоковед П.Я. Попов (1814-1875), филолог Ф.И. Буслаев (1818-1897), историки С.М. Соловьев (1820-1879) и В.И. Герье (1837- 1919).

Первой научной работой В.Ф. Миллера было студенческое зачетное сочинение, написанное под руководством Ф.И. Буслаева «Восточные и западные родичи одной русской сказки», в котором он пытался исследовать причины схожести славянских и ряда восточных сказочных сюжетов. После окончания университета В.Ф. Миллер написал исследовательскую работу «Очерки арийской мифологии (Асвины-Диоскуры)», которую в 1876 году в Москве опубликовал и защитил как магистерскую диссертацию. Путь, которым шел Миллер, переходя постепенно от лингвистики через этнографию к изучению памятников народной поэзии, был предопределен его стремлением обосновать исследовательские выводы точным критико-филологическом изучением фольклорных текстов, соотнесенным с этнографо-географическим распространением эпических произведений.

Логика развития исследовательской мысли подвела его к поиску связующего звена между славянским индоевропейским и индоиранским фольклорными пластами. Именно тогда ученый и заинтересовался историей и культурой народов Кавказа, в частности осетин. Для сбора полевого научного материала В.Ф. Миллер совершил пять поездок в Осетию (в 1879, 1880, 1881, 1883, 1886 гг.). Язык он усвоил настолько хорошо, что во всех осетинских селах В.Ф. Миллер беседовал с людьми на их родном языке, обоими диалектами которого он владел совершенно свободно.

Результатом поездок явилось издание двух томов «Осетинских этюдов» (1881 - 1882), которые были представлены в качестве диссертации на степень доктора сравнительного языкознания. Третья часть «Осетинских этюдов», удостоенная Большой золотой медали Императорского Русского географического общества, вышла в 1887 г. Характеризуя содержание этого труда, В.Ф. Миллер пишет: «Какая судьба загнала осетин в нынешние места их поселения, какое воспоминание сохранили они о своем прошлом. каков склад их жизни, каковы их религиозные воззрения, какое место занимает их язык в группе иранских языков., каковы произведения осетинской поэзии - вот вопросы. на которые мы по возможности старались дать ответ» [Миллер 1881 - 1882, т. 1, с. 3]. Следует сказать, что на все эти вопросы ученый дал блистательные ответы на самом высоком научном уровне. Более того, В.Ф. Миллер охватил своим исследованием многие вопросы этнокультурного наследия соседних народов. И даже путевые очерки ученого содержат много ценных сведений по истории, этнографии, религии, фольклору кабардинцев, балкарцев, чеченцев. Именно ему принадлежит определение нартского эпоса как общей принадлежности ряда народов Северного Кавказа.

Всю перечисленную работу ученый проводил, не прерывая своей основной академической деятельности. С именем В.Ф. Миллера связано открытие первого русского этнографического журнала «Этнографическое обозрение» в 1889 г., редактором которого он был долгое время. Кроме того, с 1884 по 1897 г. В.Ф. Миллер был хранителем Даш-ковского Этнографического музея, коллекции которого им были приведены вновь в систематический порядок. В 1881 году В.Ф. Миллер был избран председателем Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ), на протяжении более чем тридцати лет возглавляя этнографические исследования в столице и на местах, главным образом на Кавказе. Всеволод Федорович писал об этом крае: «Этнограф может наблюдать здесь целый ряд народов различного происхождения, стоящих на разных ступенях культуры. Словом, всюду удивительное разнообразие в понятиях и верованиях, всюду смешение древних, отживших форм быта с новыми» [Труды 1887, С. XXXV].

Кавказоведческие труды занимают особое место в научном наследии ученого: на рубеже Х1Х - ХХ вв. В.Ф. Миллер стал родоначальником нового и плодотворного этапа в истории российского академического кавказоведения. Многочисленные кавказоведческие труды В.Ф. Миллера посвящены важнейшим проблемам истории, археологии, этнографии, религии, эпиграфики, языкознания и устной народной поэзии народов Северного Кавказа. Этой работой он увлек и своих учеников, а также сотрудников Этнографического отдела ОЛЕАЭ: анализ научной работы отдела показывает, что «.три четверти общего числа докладов посвящены именно тем вопросам, которыми больше всего интересовался сам Всеволод Федорович, то есть былинному эпосу и Кавказу» [Максимов 1913, с. 152].

Именно В.Ф. Миллер заинтересовал М.М. Ковалевского, доцента юридического факультета Московского университета, материалом по обычному праву горцев Кавказа. После посещения народного судебного заседания в Дигорском ущелье во время поездки в Осетию в 1880 году ученый писал: «Я полюбопытствовал на другое утро заглянуть в книгу судебных решений, постановляемых по обычному праву (адату). Не будучи сам юристом, могу уверить лиц, занимавшихся обычным правом, что они нашли бы много любопытного материала в этих книгах, которые хранятся при каждом сельском правлении» [Миллер 1993, с. 87]. В 1883 и 1885 годах вместе с В.Ф. Миллером М.М. Ковалевский совершил поездку в Осетию, собирая полевой этнографический материал, ставший основой его двухтомного труда «Современный обычай и древний закон». Это исследование, воспринятое современниками как крупное событие в юридической литературе, автор посвятил В.Ф. Миллеру. «В.Ф. Миллеру я обязан не только многими указаниями, позволившими мне расширить круг моих чтений, но и моим первым знакомством с бытом кавказских горцев. В его обществе мною были предприняты поездки к осетинам...» [Ковалевский 1910, с. 182].

Сбором кавказских полевых материалов занимались и члены музыкальной этнографической комиссии, созданной в 1885 году при Этнографическом отделе, которая издала три тома трудов, посвященных народному музыкальному творчеству. В частности, известный композитор С.И. Танеев, совершивший поездку на Кавказ с В.Ф. Миллером и М.М. Ковалевским, дал описание местных музыкальных инструментов, отметив сходство таковых у балкарцев и осетин [Танеев 1886, с. 96].

Большая работа по сбору этнографического материала по Кавказу, в частности Осетии, проводилась Дашковским этнографическим музеем, возглавляемым В.Ф. Миллером на протяжении тринадцати лет. За это время запасники музея пополнились более чем сорока предметами осетинского быта (утварь, арфа, сукно, кресло, национальные костюмы, коса, ярмо и т.д.). Обзор осетинских этнографических коллекций был дан во втором выпуске серии описания предметов материальной культуры Дашковского этнографического музея.

Плодотворная осетиноведческая работа проводилась В.Ф. Миллером и в Московском археологическом обществе. Он, в частности, принимал активное участие в организации и проведении в 1881 году в Тифлисе археологического съезда, на котором выступил с докладами «Об осетинском языке и его месте в группе иранских языков», «О кавказском Прометее», «Программа для собирания материала по осетинскому языку», при написании которых он использовал богатый этнографический материал.

Ученый широко использовал этнографический материал и при исследовании смежных научных дисциплин. Так, в целях изучения башенных сооружений, могильников и склепов, средневековых церквей в Осетии он организовал большую археологическую экспедицию, в ходе которой одновременно записывал народные предания в Куртатин-ском, Алагирском и Дигорском ущельях, а также собрал здесь ценный материал о религиозных верованиях осетин. В статье «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках» В.Ф. Миллер на основе рассмотрения погребальных осетинских обрядов (в частности обряда посвящения коня) расшифровал символику фигур, изображенных на могильных памятниках, датируемых XV-XVI вв. (подробный анализ этих работ В.Ф. Миллера см.: [Калоев 1999, с. 354]). Все эти материалы, а также описание сооружений культового значения вошли в авторитетное издание «Материалы по археологии Кавказа» [Миллер 1888].

Следует отметить, что многочисленные труды по этнографии Осетии В.Ф. Миллер написал, основываясь на собственных экспедиционных материалах, собранных почти во всех ущельях Осетии. Ученый беседовал с осетинами на их родном языке, обоими диалектами которого свободно владел. Собственноручные записи ученого, произведенные им в Осетии, до сих пор хранятся в центральных и местном архивах. Именно собственные записи этнографического материала в горной Осетии, начатые еще во время первой экспедиционной поездки в 1880 году, легли в основу его «Осетинских этюдов».

Сведения по вопросам осетинской этнографии, излагаемые ученым, весьма разнообразны, они охватывают почти все аспекты этнографической науки, никогда не ограничиваясь чисто описательными целями. Особенно тщательно этнографические материалы анализировались ученым в аспекте изучения археологии, языка и этногенеза осетин. В этом отношении показательны такие статьи ученого как «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках», «О некоторых древних погребальных обрядах на Кавказе», «Черты старины в сказаниях и быте осетин», в которых дан глубоко компетентный анализ духовной культуры осетин, в частности их религиозных воззрений и поминально-похоронной обрядности. В последней из указанных статей В.Ф. Миллер одним из первых в научной литературе констатирует поразительное сходство целого ряда осетинских архаических погребальных обрядов со скифскими (посвящение коня покойнику, обрезание косы у вдовы, оплакивание, масштабные поминки и т.д.): «Наблюдая эти, до сих пор сохранившиеся у осетин обряды, невольно вспоминаешь некоторые черты скифских похорон, записанные Геродотом» [Миллер 1883, c. 206]. Одним из древнейших осетинских обрядов ученый считал и погребение покойника в усыпальнице (дзаеппаз), широко распространенное в прошлом в Осетии.

Специальное освещение вопросов происхождения осетин, подкрепленные этнографическими данными, нашли отражение в третьей части «Осетинских этюдов», являющихся не только исследованием по этнической истории и этнографии осетин, но и содержащих ценные сведения о южном регионе нашей страны до появления там славянских племен. Несомненном открытием ученого является определение древней территории Осетии - Алании, которая, по его мнению, основанному на научном (этнографическом, топонимическом, лингвистическом) изучении проблемы, простиралась от нынешней горной Диго-рии до верховьев Кубани.

В частности, изучение местных преданий подвело В.Ф. Миллера к выводам относительно динамики заселения балкарцами их нынешних территорий. Вся территория до Эльбруса и далее на запад, по мнению ученого, была занята осетинами-дигорцами, которые были вытеснены оттуда тюркоязычными племенами. Балкарцы, оттесненные в горы монголами, последовательно занимали эту территорию с востока на запад. Самое раннее их поселение здесь, по мнению В.Ф. Миллера, было на р. Черек, а отсюда уже происходило заселение верховьев Чегема и Баксана: «До сих пор во всех этих местах множество речек, ущелий, перевалов, поселков, гор, пещер и т.д. носят слегка искаженные осетинские названия» [Миллер, Ковалевский 1884, с. 551]. Здесь же отмечается, что, смешавшись с осетинами-дигорцами (некоторые дигор-ские семьи даже переселялись в Балкарию), балкарцы восприняли от них двацатеричный счет, а среди тюркоязычных пришлых племен появился новый антропологический тип, сходный с осетинским: нередко балкарцы и дигорцы вступали в родственные связи.

В указанной статье отмечается и то, что одним из древних элементов материальной культуры, сохранившимся у осетин, является такой вид оборонительных сооружений, как башни, которые строились здесь задолго до монгольского нашествия. А описывая башни в ущелье Черека, ученый отмечает, что они напоминают башни, виденные в горной Осетии, делая вывод о том, что они были сооружены здесь задолго до появления балкарцев.

Именно Миллер в статье «Терская область: Археологическая экскурсия» впервые сообщил о том, что сваны до сих пор называют территорию от Эльбруса до Дигории Осетией, а сами осетины-дигорцы называют поселившихся на этом месте балкарцев аланским этническим термином асиаг - т.е. из страны асов (осетин). Неопровержимо свидетельствуют, по мнению ученого, о пребывании осетин в средние века в верховьях Кубани развалины крупного средневекового аланского города [Миллер 1893, с. 80).

В.Ф. Миллер занимался не только изучением заселения современной Осетии, исследуя памятники материальной культуры (жилые и оборонительные башни, христианские церкви, надгробные памятники, языческие святилища и т.д.), им собран богатый материал по фамильным и ущельным преданиям о родоначальниках дигорских баделят, о тагаур-цах, алагирцах, куртатинцах. Особое внимание ученый уделял записи и анализу материалов по религиозным воззрениям осетин. Он побывал на празднике в честь святилища Реком в Цейском ущелье, описал ряд других святилищ, отмечая, что ни ханжества, ни религиозного фанатизма ему в Осетии не пришлось видеть. «Осетин, называет ли себя христианином или мусульманином, - в сущности - язычник. Его религия сводится к тому, что в известные дни следует зарезать барана, или быка, пойти на известное "святое место" пропеть в честь местного дзуара восхваление, - затем его долги небу оплачены» [Миллер 2008, с. 801], - пишет ученый, отмечая, что основной религией у осетин были этнические языческие воззрения. Свои записи, наблюдения и обобщения по этому поводу ученый систематизировал в работе «Религиозные верования осетин», которые и составили второй том его «Осетинских этюдов».

В этой работе, состоящей из введения и пяти глав, описываются осетинские божества и дзуары, религиозные праздники и обряды. Основываясь на большом фактическом материале, Миллер резюмирует, что у осетин существует представление о едином боге - хуыцау, который управляет миром, пребывая на небе, однако в повседневной жизни судьба и счастье людей зависят от сил, подчиненных богу и патронирующих разные области природных и общественных явлений. «От одного из этих духов зависит урожай хлеба, от другого - обилие и здоровье домашнего скота, третий заведует дикими животными и дает удачу на охоте, четвертый посылает урожай меду и т.д. Между духами есть и такие, которые посылают болезни, например оспу...» [Миллер 1882, с. 239].

По наблюдениям В.Ф. Миллера, ни христианство, ни ислам не были глубоко укоренены среди осетин, коснувшись их только поверхностно. По сведениям ученого, ислам проник в Осетию из Кабарды и его исповедовала часть дигорских баделят и тагаурских алдаров. А христианство в Осетию проникло еще в средние века, распространившись на западную часть региона из Византии через Абхазию, а на восточную - из Грузии. Об этом свидетельствуют многочисленные развалины христианских культовых сооружений: часовен, церквей, храмов на территории горной Осетии и в верховьях Кубани; некоторые из них довольно подробно описаны В.Ф. Миллером (святилище Реком, часовня в Нузале и др.).

Много этнографических сведений содержат такие работы В.Ф. Миллера, как «В горах Осетии» и «Археологическая экскурсия». В них приведено подробное описание целого ряда памятников материальной культуры Осетии, описание поселений и видов жилища осетин, характеризуются их хозяйственные занятия, общественный и семейный быт, а также приводятся многочисленные исторические предания об осетинских родах и фамилиях, произведения различных жанров осетинского фольклора. Наряду с этим «В горах Осетии» охарактеризован современный ученому быт рабочих Алагирского свинцово-цинкового завода и Садонских рудников [Миллер 1882, с. 63].

Прекрасно зная оба диалекта осетинского языка, В.Ф. Миллер, вместе с тем, отмечал, что «.без самих осетин, без ревностного участия осетинской молодежи не только в собрании памятников языка и словесного творчества, но и в деятельной консультации путем писем и личных бесед, он никогда не сумел бы довести своей работы до желательного конца» (Цит. по: [Калоев 1999, с. 354]).

Ученый был близко знаком со многими представителями осетинской интеллигенции, поддерживая в регионе развитие краеведческой науки. Научную информацию он получал от учителей-осетин М. Гар-данова, А. Кайтмазова, А. Канукова, С. Кокиева, работавших в самых отдаленных уголках Осетии. Их информацию он оценивал как наиболее оригинальный этнографический материал и считал необходимым печатать их корреспонденции в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа». Несомненна заслуга академика Миллера в том, что не только его труды, но прежде всего сама его личность как ученого и человека способствовала пробуждению у представителей осетинской интеллигенции интереса к изучению родного языка, истории, этнографии своего народа.

Образованные осетины не только помогали академику в его работе во время научных путешествий, предпринятых им с археологической, лингвистической и фольклорной целью, но и сами становились серьезными исследователями культуры своего народа. В.Ф. Миллер же был не только координатором и издателем осетиноведческих трудов молодых осетинских исследователей, он осуществлял научное руководство целым поколением молодых осетинских ученых в тех учреждениях, в которых он работал (Московский университет, Лазаревский институт восточных языков, Восточная комиссия Московского археологического общества, Дашковский этнографический музей и др.).

Таким образом, с выходом трудов В.Ф. Миллера по этнографии Осетии, в которых широко использовался полевой материал для теоретико-методологических выводов и научных заключений, в регионе стала формироваться научная школа краеведения, стали появляться этнографические работы, осуществленные на основе научного анализа и снабженные соответствующими выводами и резюме. До начала этого периода этнографические работы (их насчитывалось более пятидесяти) русских этнографов и местных любителей старины носили преимущественно описательный характер.

Одним из важных факторов становления этнографического осети-новедения были рецензии В.Ф. Миллера на статьи «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» (СМОМПК), первый выпуск которого состоялся в 1881 году. Ученый очень подробно и обстоятельно анализировал все выпуски СМОМПК, вышедшие при его жизни (№ 1-22), помещая аналитические материалы в «Журнале Министерства народного просвещения». В этих рецензиях ученый не только передавал содержание анализируемых материалов, отмечая ценные с научной точки зрения находки, указывая ошибочность отдельных суждений, но и отмечал, чем и почему надо заинтересоваться, что представлялось актуальным для дальнейшего исследования проблемы. В отличие от СМОМПК, «Журнал Министерства народного просвещения» был более доступен для широкого круга читателей, поэтому рецензионная деятельность В.Ф. Миллера носила еще и образовательно-просветительский характер.

Осенью 1906 г. отмечалось 25-летие научной деятельности В.Ф. Миллера. В адресе осетинской интеллигенции к ученому говорилось: «В 1881 году Вы выпустили первый том "Осетинских этюдов", которыми положили прочное основание научного изучения нашего языка, истории, религиозных верований и, главным образом, произведений народного творчества. Перед осетинской интеллигенцией Вы открыли обширное поле для духовной работы, пробудили в ней национальное самосознание и народные творческие силы. От берегов бурного Терека до ущелий священного Рекома, в стране бурной Лияхвы и Гуджеретского нагорья раздался великий вздох облегчения - началось просветление древнего исторического народа под говор родного печатного слова. И если в сердце Кавказа потомкам древних аланов-осов суждено сделаться культурным народом, то этим они во многом обязаны Вашим научным трудам. Благодаря Вашим трудам многие другие ученые заинтересовались нашей народностью и дали целый ряд капитальных трудов по исследованию нашей археологии, обычного права и истории» (ЦГА РСО - Алания, л. 17).

То, насколько В.Ф. Миллер глубоко был тронут этим адресом, видно из его письма Г. Баеву от 23 декабря 1906 г., в котором, в частности писал, что очень рад оказанному ему вниманию и «сторицею вознагражден за свои труды в деле научного изучения языка, народного творчества исторического прошлого способного и трудолюбивого народа, древнего сочлена индоевропейской семьи. Заинтересовавшись осетинами сначала только с историко-этнографической стороны, как потомками аланов и сарматов, я из личных сношений с ними во время моих поездок по Осетии вынес самые отрадные впечатления. Я увидел перед собой народ живой способный, интеллигентный, бодрый, несмотря на часто тяжелые условия существования, стремящийся к просвещению» [ЦГА РСО - Алания, л. 21]

«Осетинские этюды» принесли ученому большую известность и славу ираниста-осетиноведа. Сам ученый неоднократно заявлял, что осуществление этой работы происходило при помощи осетинской интеллигенции. В сборе информации, интересующей ученого, ему активно помогал Г.В. Баев, городской глава Владикавказа. В письме (от 2 ноября 1891 г.) В.Ф. Миллера, адресованном Г.Баеву, говорится: «Мне всегда приятно, когда ко мне обращаются представители от кавказской народности, которую я изучаю с особым интересом и среди которых у меня немало друзей». По поводу полевых материалов он ему сообщал там же: «Собранный материал по этнографии, издававшийся мною при Дашковском этнографическом музее, прекратился на 3 выпуске этого года. Мы основали специальный этнографический журнал (4 книги в год) под заглавием "Этнографическое обозрение". Он существует уже 3-й год и вероятно находится в библиотеке Новороссийского университета. Собранные Вами материалы, т.е. сказки в русском переводе, если они не очень многочисленные, могли бы быть помещены в нашем журнале, если же их много, то мы могли бы издать и осетинские тексты с переводом в трудах этнографического Импер. общества Антропологии и Этнографии». В этом письме ученый сообщает о своем напряженном труде по составлению осетино-русско-немецкого словаря: «Материалы были собраны раньше (до 8000 слов), и теперь остается привести их в порядок. К сожалению, я могу работать над этим летом, и потому словарь продвигается медленно». Письмо заканчивается осетинским благопо-желанием - вира цсгр! Рекоми Хорзах да уад! (живите много! Рекома (святилища) благословение да будет на Вас!)» [ЦГА РСО - Алания, л. 20].

Вопрос о словаре В.Ф. Миллер ставит и в другом своем письме (от 4 октября 1895 г.), адресованном Г. Баеву: «Для словаря у меня собран значительный материал на карточках, подобранный алфавитом. Буква а и а даже переписаны; но все же я не решаюсь начать издание, так как чувствую необходимость в помощи осетин для накопления словаря и решения разных недоумений, а здесь в Москве также помощников у меня нет. Если Вам удалось в Владикавказе организовать группы словарников, то я каждому нашел бы подходящую работу и дело пошло бы вперед!» [ЦГА РСО - Алания, л. 22].

В.Ф. Миллер, неоднократно и подолгу бывавший в Осетии, настолько сроднился с краем, что, чувствуя себя здесь комфортно, планировал даже сочетать здесь работу и отдых. В одном из писем Г. Баеву (от 27 февраля 1900 г.) он пишет: «Есть у меня один проект, осуществление которого отчасти зависит от Вашей любезности. Мне хотелось бы часть лета провести на Кавказе и именно на территории иронов. Для этой цели мне нужно заранее найти помещение, хотя бы весьма скромное, например, в Алагире (ныне г. Алагир. - З.Ц.). Я слышал, что там уже начинает возникать дачная жизнь, но никаких подробностей не знаю - мне нужно небольшой домик с садом для меня и семьи, состоящей из жены и 3-х взрослых сыновей». Здесь же он пишет о продолжении им давно начатого изучения скифо-сарматских эпиграфических и археологических памятников северного Причерноморья.

Однако уже в следующем письме Г. Баеву (от 20 мая 1900 г.) В.Ф. Миллер пишет, что «по семейным обстоятельством принужден отказаться в августе приехать во Владикавказ». Однако указывает, что «все свои часы и досуги, которых у меня, к сожалению, очень немного» отдает делу составления осетинско-русско-немецкого словаря: «Материал собран весьма обширный, и я постоянно наполняю его из напечатанных книг, в том числе из постоянных изданий. И.Т. Собиев отдал мне свои дигорские слова до 7 тысяч, в числе которых новыми для меня оказалась до 1 тыс. Довел словарь до конца, надеюсь напечатать его либо в издании Академии наук, либо при Лазаревском Институте Восточных языков» (Там же). К сожалению, преждевременная смерть помешала ему выполнить намеченное; осетино-русско-немецкий словарь В.Ф. Миллера со значительной доработкой был издан в 1920-х годах в трех томах издательством Академии наук.

Исследования В.Ф. Миллера сыграли выдающуюся роль в развитии осетиноведения, на них воспитывались поколения осетинской интеллигенции. В.И. Абаев определил для себя путь в науку еще в гимназии, после того, когда прочел «Осетинские этюды» В.Ф. Миллера. По предложению В.И. Абаева и известного кавказоведа, исследователя научного наследия В.Ф. Миллера Б.А. Калоева, и при поддержке Правительства РСО-Ала-ния одна из улиц в центре Владикавказа была названа именем В.Ф. Миллера. Однако все еще предстоит работа по каталогизации научного наследия ученого. Б.А. Калоев, много лет занимавшийся исследованием научного наследия ученого, отмечал, что рукописи В.Ф. Миллера и различные сведения о нем хранятся не в одном архиве, а во многих столичных и местных кавказских архивах, что ставит перед исследователями творческого наследия ученого нелегкую задачу их обобщения и описания. Специального издания, по его мнению, заслуживает и многолетняя переписка В.Ф. Миллера с представителями кавказской интеллигенции.

Будучи первопроходцем в академическом осетиноведении, В.Ф. Миллер проводил большую работу как координатор и руководитель современных ему исследований по этнографии Осетии, им проводилась большая работа по рецензированию работ; в «Этнографическом обозрении», «Трудах Этнографического отдела», «Трудах по востоковедению» регулярно публиковались его отзывы на исследования, посвященные истории, фольклору, этнографии Осетии. Трудно представить современное осетиноведческое исследование, которое бы в той или иной степени не базировалось на классических трудах В.Ф. Миллера.

Литература и источники

Калоев Б.А. Осетинские историко-этнографические этюды. М.: Наука, 1999.

Ковалевский М.М. Московский университет в конце 70-х и 80-е годы прошлого века // Вестник Европы. 1910. № 5. Танеев С.И. Заметка о музыке, танцах и песнях урусбиевцев // Вестник Европы. 1886. № 1.

Труды V археологического съезда в Тифлисе в 1881 году. М., 1887.

Харузин Н. По горам Северного Кавказа: Путевые заметки // Вестник Европы. М., 1888. Т. 22.

ЦГА РСО-Алания (Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания). Ф. 56. Оп. 1.

ЦАЛЛАГОВА Зарифа Борисовна - ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор педагогических наук, профессор.