Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов; 1 (13) апреля 1883, Губовка, Александрийский уезд, Херсонская губерния — 25 мая 1945, Москва) — русский, советский писатель, поэт, публицист и общественный деятель. Член РСДРП (б) с 1912 года.

Испытав в детстве большое влияние дяди, народного обличителя и атеиста, взял его деревенское прозвище в качестве псевдонима. Псевдоним этот также упомянул в своём стихотворении «О Демьяне Бедном, мужике вредном».

Он владеет редким даром
Из провала лезть в провал!
Балалайкиным недаром
Ленин сам его прозвал!

Да Иудушкой впридачу
Тож прозвал его не зря!
Вот поставил кто задачу
Срыть основы Октября!
(Цитата из стихотворения «Двуединая волна»)

Бедный Демьян

Родился в семье крестьянина. В 1896-1900 учился в военно-фельдшерской школе, в 1904-08 — на филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Первые стихи вышли в свет в 1899. Член РСДРП с 1912 года, с того же года публиковался в Правде.

В годы гражданской войны вёл агитационную работу в рядах Красной Армии, за что награждён в 1923 г. орденом Красного Знамени. Во время внутрипартийной борьбы 1926—1930 гг. активно и последовательно отстаивал линию Сталина, за что получил различные жизненные блага, включая квартиру в Кремле и регулярные приглашения на встречи с партийным руководством, собрал одну из крупнейших частных библиотек (свыше 30 тыс. томов).

Один экземпляр каждой книги, выходившей в СССР, попадал в личную библиотеку Д. Бедного. Выходило полное собрание сочинений (прервано на 19 томе).

В 1930 году Демьян Бедный всё чаще подвергается критике за антирусские настроения (выраженные в его фельетонах «Слезай с печки», «Без пощады» и др.). Он пишет раздражённую жалобу Сталину, но в ответ получает ещё более гневное письмо.

Вероятно, поэт недостаточно воспринял партийную критику. В 1934 году Сталин продемонстрировал И. М. Гронскому тетрадку с записями оскорбительных характеристик, которые пьяный Демьян давал видным деятелям партии и правительства.

В 1936 году поэт написал либретто комической оперы «Богатыри» (о крещении Руси), которая возмутила посетившего спектакль Молотова, а затем и Сталина. Комитет по делам искусств в специальном постановлении резко осудил спектакль как антипатриотический. В 1938 году Демьян Бедный был исключён из партии и выселен из Кремля, его перестали печатать.

13 апреля 1883 года родился Ефим Придворов, более известный под своим литературным псевдонимом Демьян Бедный. В своё время он сумел понравиться Ленину, благодаря чему обрёл славу главного революционного поэта-агитатора. В конце концов он не сумел уловить новые тренды и в итоге оказался в унизительной опале. Лайф вспоминает историю жизни главного революционного поэта и баснописца.

Согласно официальной версии, известной со слов самого Бедного, он родился в апреле 1883 года в Херсонской губернии в весьма бедной семье. Отец работал церковным сторожем и часто жил в городе. Ефим оставался с матерью, которая создала дома нечто вроде постоялого двора для заезжих. Расположение дома было удобным, так что постоялый двор пользовался популярностью. По словам литератора, мать его вела распутный образ жизни: беспробудное пьянство, беспорядочные половые связи с заезжими. Она была жестокой женщиной и постоянно его била. В свою очередь изредка приезжавший проведать их отец бил уже её.

Главным кумиром маленького Ефима Придворова был глава местных конокрадов. Тем не менее в этой атмосфере он выучился грамоте. И через некоторое время отец забрал его в город, подальше от разлагающего влияния матери. А затем его удалось устроить в Киевскую военно-фельдшерскую школу. Причем на "казённый кошт". То есть он не только не платил за обучение, но и жил на полном государственном пансионе всё времяучебы. Позднее отца убили, и Бедный до конца жизни считал, что организатором убийства была мать, подговорившая двоих случайных любовников убить его.

После окончания школы он должен был несколько лет отслужить военным фельдшером в армии, но каким-то невероятным образом ему удалось оказаться в Петербургском университете. В университет можно было поступить, только имея за плечами гимназию, а никак не фельдшерскую школу. Так что сделать это можно было лишь при очень высокой протекции.

Поддержку ему оказал сам великий князь Константин Константинович, руководивший всеми военными учебными заведениями в империи. Во время одной из инспекционных поездок ему представили юношу, который считался одним из самых прилежных учеников. И который писал верноподданнические стихи. А великий князь сам был большим любителем поэзии. Так и произошло их знакомство, благодаря которому Придворов в конце концов оказался в университете, сдав гимназический экстерн.

Владимир Ильич Ленин, Демьян Бедный - русский советский поэт, Федор Дмитриевич Панфилов - делегат от Украины (слева направо) во время работы VIII съезда РКП(б). 18–23 марта 1919 года, Москва. Фото: © РИА Новости, Википедия

Уже став знаменитым, Бедный очень любил рассказывать всем свою биографию, бравируя самыми отвратительными моментами. "Мать моя, товарищи, была *** ***ща", - сообщал он ошеломленным слушателям.

Впрочем, далеко не все верили в эти истории. Выдумывать себе тяжёлую нищенскую жизнь, полную лишений с детства, было популярнейшим трендом литераторов первых десятилетий ХХ века. Это сразу многократно повышало интерес к личности автора. Даже псевдоним он взял себе в соответствии с господствовавшими трендами. Литературу в начале века буквально заполонили Горькие, Приблудные, Голодные и прочие. Между тем главный редактор советских "Известий" Гронский, хорошо знавший Бедного ещё до революции, утверждал, что великий князь помогал молодому Придворову не просто так.

Будто бы он даже был его внебрачным отцом: "Многое в биографии и поведении Бедного до конца не ясно. Советую вам сходить к Вере Руфовне Придворовой. Поинтересуйтесь. Особенно происхождением Бедного. Вы, наверное, знаете, что Бедный был сыном Константина Константиновича Романова? Не удивляйтесь. Ведь ни для кого не было секретом, что на столе у Бедного стоял портрет Константина Константиновича. Когда я встречался с ним ещё до революции, он был тогда студентом-белоподкладочником в университете. Потом, когда Бедный примкнул к революционному движению, к нему приходил комендант императорского двора и просил вернуть всё, что у Демьяна было от К.Р. Бедный вернул… Всё это мне рассказал сам Демьян, когда ему пришлось решать вопрос о своей семье".

Впрочем, никаких убедительных доказательств этой версии нет, кроме слов Гронского. Лишь однажды в своей поэме "Горькая правда" Бедный сделал туманный намёк:

"От блеска почестей, от сонмища князей,

Как от греховного бежал я наважденья".

Однако этот отрывок можно трактовать двояко. Например, как то, что блеск почестей его никогда не интересовал (хотя здесь он, конечно, лукавил). Так или иначе, на тему связей с "сонмищем князей" в советское время он предпочитал благоразумно помалкивать.

Придворов пробыл студентом несколько лет, но так и не доучился. А потом началась война и как военного фельдшера его мобилизовали на фронт. Но уже в 1915 году необъяснимо отозвали в резерв без каких-либо видимых причин. По всей вероятности, вновь не обошлось без загадочной протекции. Но к этому моменту Ефима Придворова уже не стало. Появился Демьян Бедный.

Вредный мужик

Демьян Бедный советский поэт, Георгий Димитров лидер болгарского и международного коммунистического движения и Анри Барбюс французский писатель, журналист и общественный деятель на Первом съезде советских писателей. 1934 год. Фото: © РИА Новости, Википедия

Ещё будучи студентом киевской школы фельдшеров, Придворов писал верноподданнические стихи. Однако талант его оказался явно недостаточен, чтобы его заметили в литературных кругах. Находились патриотические поэты куда талантливее. Как, впрочем, и оппозиционные. Поэтому литературный взлёт Бедного всегда шёл рука об руку с политикой.

В начале 10-х он прибился к большевикам. Их полулегальные газеты стали площадкой для первых его стихов и басен. Уже тогда выделился и обособился особый стиль Бедного. Это была не поэзия в том виде, в каком её привыкли воспринимать читатели и слушатели, а стихотворные агитки. Бедный писал по заказу и всегда на злобу дня, высмеивая действующий режим, меньшевиков, кадетов и всех остальных, кого заказывали "литературно замочить" большевики.

Стихи Бедного были демонстративно безыскусными и лубочно-примитивными, но зато легко запоминающимися. Нельзя сказать, что за ними стоял гений или даже выдающийся литературный талант. Но это было и не нужно, потому что Бедный приглянулся самому Ленину.

Сам Ленин совершенно не интересовался искусством и ничего в нём не понимал. Даже во времена расцвета советского культа личности Ленина, когда он официально считался гениальным специалистом по любым вопросам, с сожалением признавалось, что Ильич "совсем не имел времени на искусство". Музыка его "расстраивала", Большой театр он пытался стереть с лица земли, несмотря на возражения соратников, оперу и балет считал реакционным и помещичьим искусством.

Искусство немного интересовало его исключительно в качестве инструмента пропаганды. Поэтому он и обратил внимание на Бедного. Ленин по происхождению и воспитанию не был пролетарием, с живыми рабочими практически не пересекался, но был уверен, что именно такой грубовато безыскусный и частушечно-псевдофольклорный слог Бедного идеален для рабочих. Это именно то, что они поймут и примут. Так Бедный и оказался штатным партийным литератором, или "поэтом-большевиком", как он любил себя называть. Не случайно в 1923 году Троцкий наградил его орденом Красного Знамени с формулировкой: "Меткий стрелок по врагам трудящихся, доблестный кавалерист слова".

После прихода к власти большевиков Бедный оказался глашатаем уже не заштатной революционной партии, а правительства огромной страны. Он переезжает в кремлёвскую квартиру. Веривший в его талант Ленин велел выделить Бедному специальный вагон со всеми удобствами, не уступавшими генеральским, на котором он разъезжал по фронтам. Он выступал перед красноармейцами со своими агитками, иногда скабрезными и сальными, иногда пафосными и популистскими.

В первые годы 20-х Бедный считался ведущим литератором-пропагандистом. Его частушки, песни, стихи, басни и поэмы издавались миллионными тиражами. Луначарский сравнивал его с самим Горьким. Что последнему было явно не по вкусу, хотя в своё время он и советовал большевикам обратить на него внимание, Бедного он себе ровней не считал. Впрочем, были у Бедного и критики, но не из числа "старорежимных" деятелей, а из пролеткультовцев. Литераторы, претендовавшие на звание пролетарских писателей, обвиняли Бедного в том, что он лжепролетарий и только подражает воображаемым рабочим, которых он никогда не знал.

И действительно, образ его жизни был предельно далёк от аскетического. Он жил в Кремле, имел прислугу, разъезжал по курортам, имел личный автомобиль Ford, при том что тогда на всю страну число личных автомобилей можно было сосчитать по пальцам. Когда в 1925-м у Бедного пытались забрать его личный ж/д вагон, он дошёл до самого Сталина и добился, чтобы вагон ему оставили, не навредив его гордости.

Демьян Жалкий

В конце 20-х важность Бедного для пропаганды стала таять. Времена изменились, Сталин провозгласил литераторов инженерами человеческих душ. Они должны были помогать создавать нового советского человека. Бедный на эту роль не годился, он всегда шёл на поводу у толпы, у её инстинктов, он апеллировал к ним. Но он не мог преобразовать её в нужном власти ключе.

Хотя Бедный всегда безошибочно выбирал политических покровителей, сначала Ленина, потом Сталина, и хотя по-прежнему выполнял агитационные партийные заказы на злобу дня, в нём всё меньше нуждались.

К тому же Бедный постоянно наседал на Сталина с просьбами материального характера. При этом, когда что-то просил, он одновременно устраивал глумливую комедию. Дескать, мне нужно то-то и то-то, но вовсе не для себя, сам-то я аскет и бессребреник, это мне нужно только лишь для революционного творчества.

В конце концов над Бедным стали понемногу сгущаться тучи. В 1930 году непосредственно ЦК раскритиковал в пух и прах два новых фельетона Бедного, опубликованных в "Правде". Бедный по привычке нажаловался Сталину в своём фирменном стиле, но неожиданно получил развернутую и гневную отповедь: "Когда ЦК оказался вынужденным подвергнуть критике ваши ошибки, вы вдруг зафыркали и стали кричать о "петле". На каком основании? Может быть, ЦК не имеет права критиковать ваши ошибки? Может быть, решение ЦК не обязательно для вас? Может быть, ваши стихотворения выше всякой критики? Не находите ли, что вы заразились некоторой неприятной болезнью, называемой зазнайством? Побольше скромности, т. Демьян… В чём существо ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная, развитая вами вначале довольно метко и умело, увлекла вас сверх меры и, увлёкши вас, стала перерастать в ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее".

Бедный растерялся и занервничал. Поэт решил, что самое лучшее - это перестроиться на хвалы вождю и начал писать подчеркнуто верноподданнические стихи, прославляющие Сталина. Но это ему не помогло. В 1932 Сталин распорядился выселить его из кремлёвской квартиры, причём Бедный устроил натуральную истерику из-за того, что его переселили в "крысиный сарай с фанерными перегородками". Бедный, как обычно, утверждал, что он аскет и может жить где угодно, но вот творить он в этой "заднице" не может.

В 1933-м, к 50-летнему юбилею, Бедного наградили орденом Ленина. Он воспринял это как знак закончившейся опалы и через некоторое время начал выпрашивать у Сталина дачу: "Тяжело отразилось на моём здоровье следующее обстоятельство: с осени 1931 года по сей день я не имею ни зимнего, ни летнего здорового отдыха, томясь безвыездно в городе. Чего бы я хотел? По существу, немногого: чтобы мне сделали то, чего я не имею возможности сделать сам, никакой возможности. В лучшем случае, хозотдел ВЦИКа мог бы убрать к чёрту мой нескладный сруб и поставить для меня более пристойную деревянную дачу комнат в 4–5 с необходимыми жилпостройками <… > Дорогой Иосиф Виссарионович, я был бы удручён, если б вы на секунду подумали, что моё письмо диктуется хоть тенью "личного" интереса. У меня нет тут ничего личного. Это, если хотите, у поэта чисто профессиональная потребность".

Вслед за "чисто профессиональной потребностью поэта" у Бедного появилась новая потребность. В своём непревзойдённом стиле он начал выпрашивать у Сталина новую машину: "т. Ежов на мои вздохи, что дача - "мечта", от которой меня клещами не оторвать, но 40-километровая досягаемость её для моего разбитого (а теперь уже ушедшего в капитальный ремонт) фордика весьма слабовата, сказал мне категорически: ты получишь новую машину. Прошли май, июнь, идёт июль. Ежов - по причинам, известным ему, а не мне, - прячется от меня, как чёрт от ладана".

Видимо, Бедный, давно уже не бедный, просто надоел Сталину своими бесконечными "поэтическими потребностями" и ему выключили режим максимального благоприятствования. В следующем, 1936 году его комическая опера "Богатыри" была в пух и прах разгромлена за "оплёвывание прошлого".

После жёсткой критики Бедный не на шутку перепугался и попытался оправдаться перед секретарём Союза писателей Ставским, который докладывал наверх: "Демьян Бедный, признавая, что он сделал огромную ошибку, объясняет её своим непониманием материала и своей глупостью <…> Демьян указывал на то, что у него начался приступ сахарной болезни. Говорил о том, что он не хочет умирать с клеймом врага партии <…> Дальше, прося не заносить в стенограмму, Демьян говорил, что его врагом является его библиотека. Об этом ему указывали, но он этого не понимал. Он заявил, что библиотеку свою сожжёт".

Фото: © РИА Новости/Петров, Википедия

После разгромной критики Бедного ликовала вся советская богема. Бедный относился к тому типу людей, которые бахвалятся и глумятся над поверженным, чувствуя себя на стороне победителей. Как по заказу, так и от чистого сердца, он издевался, глумился и насмехался над буржуями, монархистами, попами, верующими, эсерами, меньшевиками, белогвардейцами, троцкистами, зиновьевцами, опальными поэтами и писателями, кулаками, интеллигентами и всеми прочими, кто хоть раз попадал под каток партии. Но стоило товарищу Сталину недоумевающе поднять бровь, как Бедный начал хвататься за сердце, падать в обмороки, трясти справкой о диабете, заклинать, что он просто дурак и ни в чём не виноват. Разумеется, другие литераторы, не любившие Бедного за его спесь, не упустили случая порадоваться его унизительному падению. Госбезопасность докладывала о богемных разговорах в связи с разгромом Бедного:

"Сатирик Романов: Хорошо сделали, что хлопнули. Демьян берёт своим орденом, связями и грубятиной. На этот раз дело не вышло".

Писатель Олеша: "Демьян заелся, Демьяну дали по морде".

Поэт Лебедев-Кумач: "Нужно убрать ту матерщину со сцены и из поэзии, которую разводит Демьян и делает эту матерщину официальным языком советской поэзии".

Актёр Поль: "Очень рад, что по Демьяну ударили: он так было зазнался, что два пальца подавал".

Писатель Булгаков: "Редкий случай, когда Демьян, при его характере, не будет злорадствовать - на этот раз он сам пал жертвой, - а не подхихикивать над другими. Пусть теперь почувствует сам".

Режиссер Эйзенштейн: "Я не видел спектакль, но чрезвычайно доволен хотя бы тем, что здорово всыпали Демьяну. Так ему и надо, он слишком зазнался".

В общем, ликование было всеобщим, слишком уж одиозной была личность Бедного в творческих кругах. Конечно, при наличии большого таланта Бедному наверняка простили бы его отвратительные повадки. Но в том и дело, что большого таланта в нём никто не видел. Многие считали его выскочкой, случайно попавшимся в удачное время на глаза не разбиравшемуся в искусстве Ленину со своими агитационными частушками.

Бедный в ответ написал поэму "Борись или умирай", в которой сравнивал себя с новым Данте, спустившимся в фашистский ад. Однако некоторые моменты произведения при желании позволяли провести определённые параллели с Советским Союзом и даже намекали на недавнюю историю с разгромом Бедного. Свою поэму он принёс прочитать Мехлису, который отдал её на рецензию самому Сталину.

Тот был краток и категоричен: "Отвечаю письмом на имя Демьяна, которое можете ему зачитать. Новоявленному Данте, т.е. Конраду, то бишь... Демьяну Бедному. Басня или поэма "Борись или умирай", по-моему, художественно посредственная штука. Как критика фашизма, она бледна и неоригинальна. Как критика советского строя (не шутите!), она глупа, хотя и прозрачна. Так как у нас литературного хлама и так немало, то едва ли стоит умножать залежи такого рода литературы ещё одной басней, так сказать... Я, конечно, понимаю, что я обязан извиниться пред Демьяном-Данте за вынужденную откровенность".

В конце концов в 1938 году Бедного исключили из партии и из Союза писателей под предлогом его морального разложения. Литературная деятельность для него фактически была закрыта. Но он ещё легко отделался, в то время многие расставались с жизнью, а Сталин всё же пожалел Бедного, над которым в последнее время потешался.

Последние годы

После исключения из партии он попал под надзор НКВД. Чекисты доносили об озлобленности бывшего придворного поэта: "Озлобленность Д. Бедного характеризуется следующими его высказываниями в кругу близких ему лиц: "Я стал чужой, вышел в тираж. Эпоха Демьяна Бедного окончилась" <….> После решения об исключении его из партии Д. Бедный находится в ещё более озлобленном состоянии. Он издевается над постановлением КПК: "Сначала меня удешевили - объявили, что я морально разложился, а потом заявят, что я турецкий шпион". Несколько раз Д. Бедный говорил о своём намерении покончить самоубийством".

Однако до этого всё же не дошло. Лишённый возможности печататься, Бедный жил тем, что распродавал свою богатую библиотеку, которой гордился, и антикварную мебель. С началом войны его снова стали печатать в ведущих газетах, в некоторых случаях под новым псевдонимом Боевой. На этот раз он писал патриотические стихи и басни. Но Демьян был уже не тот, и время не то. Значительного отклика его новый образ не получил, в число главных фронтовых поэтов ему так и не удалось попасть.

Через две недели после окончания войны, 25 мая 1945 года, Демьян Бедный скончался в возрасте 62 лет. Несмотря на опалу, ему были оказаны соответствующие посмертные почести: некролог в центральных газетах от имени правительства и ведущих советских литераторов, церемония прощания в зале Союза писателей. Однако похоронили его всё же не в Кремлёвской стене, а на Новодевичьем кладбище.

Демьян Бедный

Демьян Бедный

(1883-1945; автобиография ). - Вряд ли хоть одному из наших писателей выпала на долю история жизни более страшная и выразительная, чем детство Д. Б. В ранние годы теснейшим образом он был связан с людьми, в душе и на платье своем носившими все запахи уголовщины и каторги. И нужны были огромные внутренние силы, чтобы так легко стряхнуть с себя эту грязную накипь жизни. Ужасающая жестокость и грубость окружали детство Д. Б. Предки его, по фамилии Придворовы, принадлежали к военно-поселенцам Херсонской губ. Военные поселения - детище страшного Аракчеева - представляли собой худший вид крепостного права, худшее рабство, какое только знал мир. С величайшей завистью смотрели военно-поселенцы на обыкновенных крепостных. После падения крепостного права дух аракчеевщины еще долго витал над всей Херсонщиной, поддерживая в местном населении жестокость, буйство, бандитско-разбойничьи инстинкты, нашедшие свои отзвуки позже в махновщине и григорьевщине.

Родился Д. Б. 1 (13) апреля 1883 г. в дер. Губовке Александрийского уезда Херсонской губ. Это большое украинское село, прорезанное рекой Ингул, отделяющей левую - украинскую часть села от правой, издавна занятой военно-поселенцами. Дед Д. Б., Софрон Федорович Придворов, хорошо еще помнил времена поселенчества. Мать, Екатерина Кузьминична, была родом украинская казачка из селения Каменки. Женщина исключительно красивая, крутая, жестокая и распутная, она глубоко ненавидела своего мужа, жившего в городе, и всю свою тяжелую ненависть вымещала на сыне, которого родила, когда ей было только 17 лет. Пинками, побоями и бранью она вселила мальчику ужасающий страх, который постепенно превратился в непреодолимое, навсегда оставшееся в душе отвращение к матери.

"...Незабвенная пора, золотое детство..." - иронически вспоминает потом эту пору своей жизни поэт.

Ефимке едва минуло 4 года. Был праздник, - ужасная духота. По обыкновению избитый и заплаканный, Ефимка, плетясь за матерью, очутился у лавочника Гершки. Забившись в угол, он стал невольным свидетелем бесстыдной сцены, разыгравшейся тут же на мешках, на глазах потрясенного ребенка. Мальчик горько заплакал, а мать всю дорогу остервенело лупила его палкой. Отец, Алексей Сафронович Придворов, служил в городе, в 20 верстах от Губовки. Приходя домой на побывку, он бил жену смертным боем, и та сторицей возвращала побои сыну. Возвращаясь к себе на службу, отец нередко уводил с собой Ефимку, который, как праздника, дожидался этих счастливых передышек. До 7 лет Ефим жил в городе, где и научился грамоте, а потом до 13 лет в деревне с матерью. Против материнского дома, прямо через дорогу, находились шинок (кабак) и сельская "расправа". По целым дням сидел на завалинке Ефимка и смотрел в лицо деревенской жизни. Безгласная, безмолвная, порабощенная Русь, набравшись смелости в кабаке, дико горланила похабные песни, мерзостно сквернословила, бушевала, буянила и потом смиренно искупала свои кабацкие ереси покаянием в "холодной". Тут же, бок о бок с "холодной", где шла борьба с индивидуальными пороками перепившихся губовцев, развертывалась во всю крикливую ширь губовская жизнь на поле общественной борьбы: галдели деревенские сходки, шатались понурые неплательщики, орали и требовали недовольные жалобщики и, гремя всеми струнами деревенской юстиции, "расправа" вселяла губовским мужикам уважение к основам помещичьего строя. А мальчик слушал и поучался.

Не раз среди действующих лиц приходилось встречать ему собственную мать. Екатерина Кузьминична редко бывала дома и, с увлечением предаваясь попойкам и дракам, немало способствовала отступлениям от форменного и узаконенного порядка в Губовке. Изголодавшись, мальчик стучался в первую попавшуюся избу. "Так сызмала, - говорил Д. Б улыбаясь, - я приучался к общественному питанию: куда придешь, там и дом твой". По вечерам, забравшись на печку, Ефимка делился с дедом запасом житейских наблюдений. А в воскресные дни дед брал с собой внука в кабак, где в пьяном чаду довершалось житейское образование мальчика. Дома навеселе дед любил вспоминать о старине, о поселенческих временах, об уланах и драгунах, стоявших постом по всей Херсонщине. И подогретое водкой воображение деда охотно рисовало идиллические картины крепостной старины.

"Как, бывало, за поселение..." - начинал дед.

Выходило так, что лучшего порядка, чем патриархальная старина, и желать нельзя. Всякое нововведение тут ненужная вставка. Но в трезвом виде дед говорил другое. С ненавистью рассказывал он внуку об аракчеевщине, о милостях барских: как поселенцев наказывали палками, как мужиков в Сибирь ссылали, а баб, оторванных от грудных детей, превращали в собачьих кормилок. И рассказы эти навеки врезались в памяти Ефимки.

"О многом мне поведал дед.

Суровы были и несложны

Его рассказы и ясны,

И были после них тревожны

Мои младенческие сны..."

Для живого и впечатлительного мальчика наступило время тяжелых размышлений. Он хватал на лету рассказы деда и бился в тревожных думах. С одной стороны, дед как бы требовал оправдания крепостному строю, с другой - он поселял заклятую ненависть к старине бытовой правдой своих рассказов. И незаметно в мозгу Ефимки рождалось смутное представление о двух правдах: одной - елейной и примиряющей, приукрашенной мечтательной ложью деда, и другой - суровой, несговорчивой и беспощадной правде мужицкой жизни. Эту двойственность поддерживало в мальчике и деревенское воспитание. Рано научившись грамоте, он под влиянием деревенского попа начал читать псалтырь, "Четьи-Минеи", "Путь ко спасению", "Жития святых" - и это направило воображение мальчика на ложный и органически чуждый ему путь. Постепенно в нем даже сложилось и утвердилось желание уйти в монастырь, но дед обидно высмеивал религиозные мечтания мальчика и в своих словоохотливых беседах немало внимания уделял лицемерию и плутням попов, церковному обману и проч.

Ефимку определили в сельскую школу. Учился он хорошо и охотно. Чтение окунуло его в сказочный мир. Он вытвердил на память "Конька-Горбунка" Ершова и почти не расставался с "Разбойником Чуркиным". Каждый пятак, попадавший ему в руки, он мигом превращал в книжку. А пятаки водились у мальчика. Дом Придворовых по своему стратегическому положению (против "расправы" и шинка и недалеко от дорожного тракта) был чем-то вроде заезжего двора. Сюда заглядывали и становой, и урядник, и сельские власти, и проезжающие обозы, и конокрады, и дьячок, и вызываемые в "расправу" крестьяне. В гуще этого разношерстного люда восприимчивое воображение мальчика пополняется образами будущих "затейников", "администраторов", "улицы", "батраков", "бунтующих зайцев" и "опекунов". Вместе со знанием жизни приобрел тут Ефимка и деляческие навыки, и вскоре он начинает подвизаться в роли сельского писарька. За медный пятак он сочиняет прошения, дает советы, выполняет разные поручения и всячески воюет с "расправой". От этой борьбы с "расправой" и берет начало его литературная карьера. А приток житейского опыта все растет, расширяется, и накапливаются сотни новых сюжетов. На короткое время грамотный Ефимка становится нужным и матери. Вследствие ли постоянных побоев или другого извращения природы, но, кроме Ефимки, у Екатерины Кузьминичны детей больше не было. Это создало ей прочную репутацию специалистки по страхованию от потомства. От охотниц такого рода страховок отбою не было. Екатерина Кузьминична ловко поддерживала обман. Она давала бабам всякие снадобья, поила настоями из пороха и лука. Губовские девки исправно глотали и к положенному сроку исправно рожали. Тогда привлекался к делу Ефимка. В качестве грамотея он строчил лаконическую записку: "крещеное имя Мария, при сем рубль серебром", и "тайный плод любви несчастной" препровождался вместе с запиской в город. Парни знали, что Ефимка посвящен во все секретные операции матери и, поймав его в темном углу, допытывались: "А ходила Прыська до твоей маты? Кажи". Но Ефимка крепко хранил девичьи тайны. Кроме того, в качестве грамотея мальчик зарабатывал пятаки чтением псалтыря по покойникам. Эти пятаки обычно тоже пропивались матерью.

Услуги, оказываемые мальчиком матери, не делали последнюю более ласковой к сыну. Она по-прежнему тиранила мальчика, по-прежнему оставляла его по целым дням без еды и предавалась бесстыдному разгулу. Однажды мальчик, вконец изголодавшийся, обшарил в избе все уголки, но не нашел ни крошки. В отчаянии лег на пол и заплакал. Но, лежа, увидел неожиданно под кроватью дивное зрелище: в деревянное дно кровати было вбито десятка два гвоздей, а к гвоздям на веревочках подвешены: колбаса, рыба, баранки, сахар, несколько бутылок водки, сметана, молоко - словом, целая лавочка. Уведомленный об этом, дед Софрон крякнул: "Вот почему она, стерва, всегда такая красная!", - но запасы тронуть голодный старик и мальчик побоялись. К этому времени относит Д. Б. одно из самых мрачных воспоминаний своего детства. Ему 12 лет. Он умирает - должно быть, от дифтерита: глотку заложило до полной немоты. Его причастили и положили под образами. Тут же мать - простоволосая, пьяная. Она шьет смертную рубашку и орет во весь голос веселые кабацкие песни. Мальчику мучительно тяжело. Он хочет что-то сказать, но только беззвучно шевелит губами. Мать заливается пьяным смехом. Входит кладбищенский сторож Булах - пьяница и веселый циник. Он присоединяется к пению матери. Потом подходит к Ефимке и добродушно резонерствует: "Що же, Ефимаша, поховаем... Дэ же тэбэ поховаты? Пидля бабуси. Там мята дуже гарно пахне...". Кто-то дал знать отцу, что Ефимка умирает.

Между тем нарыв прорвало. Очнулся мальчик от страшных криков. Было темно. На полу валялась пьяная мать и визжала неистовым голосом под ударами отцовского сапога. Отец отмахал 20 верст из города, застал мать на пьяном гульбище и поволок ее за косы домой. С этой памятной ночи начинается перелом в жизни Ефимки. Мать перестала его бить, мальчик стал решительно отбиваться и начал чаще бегать к отцу. В городе Ефимка подружился с двумя мальчиками - Сенькой Соколовым, сыном эльвортовского рабочего, и сыном жандармского вахмистра - Сашкой Левчуком. Последний готовился в фельдшерскую школу. Готовил его настоящий учитель, получавший по 3 рубля в месяц. Побывав раза два на уроках у Сашки, мальчик целиком был захвачен желанием пойти по стопам своего друга. Отец не противился этому. Он уплатил учителю 3 рубля за право Ефимки присутствовать на уроках. Месяца 3 Ефимка ходил к учителю. Осенью 1896 г. мальчиков повезли в Киев экзаменоваться.

И вот победа одержана. Мальчик принят в военную фельдшерскую школу в качестве "казеннокоштного" воспитанника. В высоких и теплых комнатах с белыми стенами и начищенными полами он сразу почувствовал себя переполненным возвышенной радостью. Далеко позади остались свирепая мать, побои, драки, увечья, похабные разговоры, беременные девки, подкидыши, псалтыри у покойников, желание бежать в монастырь. Он жадно прислушивался к каждому слову преподавателей, проникался их верой и убеждениями. И здесь впервые придал своим чувствам те формы, которые были свойственны его таланту: он написал стихи.

Это были патриотические стихи, посвященные царю Николаю II по поводу его выступления в роли "миротворца" с созывом конференции в Гааге (в 1899 г.):

"Звучи моя лира:

Я песни слагаю

Апостолу мира

Царю Николаю!"

Могло ли быть иначе? Он отказывается поступить в монастырь, но, конечно, рассматривает свою удачу как благодать провидения. Острая от природы, но еще не тронутая культурой и знанием, мысль мальчика продолжает работать в том же узком церковно-патриотическом кругу. Вся душа его во власти елейно-примиряющей правды.

"Когда мне предлагают написать об "ужасах" военного воспитания в военно-фельдшерской школе, - говорит Д. Б., - то мне становится просто неловко. Какие там ужасы, когда я в школе впервые почувствовал себя на свободе. Высокие белые стены, паркетные полы, ежедневно горячие обеды - да мне такое и во сне не снилось никогда. Я был на десятом небе от блаженства".

Школу Д. Б. окончил в 1900 г. После этого он прослужил на военной службе до 1904 г. в Елисаветграде, где Д. Б. успел подготовиться на аттестат зрелости. Весной 1904 г. он выдержал экзамен и поступил в Петербургский университет. Это был для Д. Б. большой триумф, так как подготовка на аттестат зрелости стоила ему невероятных усилий. Впрочем, этот триумф был, по обыкновению, отравлен. Когда Д. Б. уезжал в Петербургский университет, увидал он на вокзале растрепанную бабу, не совсем трезвую. Грозя кулаком в его сторону, она дико кричала на весь перрон: "А, щоб тoбi туды ны доiхать и назад не вернуться..." Это Екатерина Кузьминична посылала свое материнское благословение отъезжающему сыну. С тех пор мать не давала о себе знать в течение многих лет. Только в 1912 г. сын, работая в петербургской публичной библиотеке, случайно наткнулся в елисаветградской газете на небольшую заметку: "Дело Екатерины Придворовой об истязании малолетних". Вскоре после этого мать приехала в Петербург, разыскала сына и, не глядя ему в глаза, угрюмо бросила: "Его вбылы". - "Кого?" - "Батька (отца)". И путаясь, рассказала, что на базаре в Елисаветграде, в отхожем месте нашли труп отца. Труп совсем разложился, на пальце сохранился серебряный перстень с надписью: Алексей Придворов. Из расспросов выяснилось, что у нее была крупная ссора с отцом из-за дома в деревне. Отец собирался куда-то уехать и хотел продать дом. Мать была против. Она в то время торговала на базаре, и рундук ее находился недалеко от отхожего места. Слушая сбивчивые показания матери, сын пришел к твердому убеждению, что она причастна к убийству. Но Екатерина Кузьминична умела держать язык за зубами.

Уже в годы советской власти, когда сын стал известен на всю Россию, она разыскала его в Кремле, не раз приезжала к нему, получала деньги, подарки, но уезжая, неизменно обворовывала, причем не стеснялась кричать в Елисаветграде на базаре: "Вот шапка Д. Б., за три карбованца". Но на вопрос об убитом отце отвечала злобной бранью. И только на смертном одре она покаялась и созналась, что муж был убит ею при содействии двух любовников. В день убийства она всех троих позвала к себе на обед, опоила мужа отравленной водкой, и тогда те двое обмотали его тонкой бечевкой, удавили и бросили в отхожее место.

Любопытен приезд Е. Придворова в столицу ранней осенью 1904 г.: с николаевского вокзала вышел крепкий детина в порыжелом пальто с отцовского плеча, с тощим чемоданчиком, но в новенькой студенческой фуражке и с тросточкой в руке. На Знаменской площ. у Николаевского вокзала памятника Александру III еще не было тогда, а стояла деревянная ограда с выразительной надписью: "останавливаться воспрещается", и возле внушительный городовой на посту. Робко и нерешительно студент подошел к городовому и вежливо обратился к нему: "Господин полицейский, можно по Петербургу гулять с тросточкой?". Городовой был озадачен: "Почему же нельзя?" - "Да ведь тут царь живет..." Усы служаки грозно зашевелились. В странной наивности приезжего студента ему почуялась скрытая крамола, и в округленных глазах его мелькнуло что-то такое, что заставило испуганного студента немедленно навострить лыжи. "Впоследствии, - рассказывал Д. Б., вспоминая этот недоброй памяти эпизод, - я искупил грех свой юности и оправдал догадку городового". Этим искуплением явилась надпись Д. Б., высеченная со всех четырех сторон на гранитном пьедестале памятника Александру III. Ею - этой стегающей надписью "Пугало" - встречает ныне революционный Ленинград всякого выходящего с Октябрьского (Николаевского) вокзала на бывшую Знаменскую площадь:

"Мой сын и мой отец при жизни казнены,

А я пожал удел посмертного бесславья:

Торчу здесь пугалом чугунным для страны,

Навеки сбросившей ярмо самодержавья.

Надолго и крепко въелась в душу Е. Придворова военно-фельдшерская муштра. Кругом закипала упорная борьба с деспотизмом, Россия вздрагивала от подземных ударов. И собственная судьба вчерашнего Ефимки, и воспоминания об уродливой губовской "расправе" - все и вокруг, и сзади, казалось бы, толкало Е. Придворова в ряды революционных студентов. Но это не могло случиться сразу у юноши, с 13-летнего возраста до 21 года выросшего и воспитанного в требованиях военной муштры. Он пытался учиться, ходил на лекции, слушал, записывал, не без тайного ужаса сторонясь от университетских волнений и "беспорядков". Этот период жизни Д. Б. - период юношеского возмужания и роста личности - отмечен был сложным процессом внешней и внутренней ломки, нашедшим себе очень точное и правдивое изображение в автобиографической поэме "Горькая правда": здесь разителен чисто сказочный внешний переход от "подростка-пастушка", который

"... Ржаного хлебушки... брал с собой ковригу

И с хлебом бережно засовывал в мешок

Свою любимую, зачитанную книгу"

К жизни столичной в высшем "свете", среди "господ", средь "блеска почестей", и потом "пробуждение" от "горькой правды", "обманов", возвращение к народным низам уже искушенным и все познавшим бойцом, в сжатых сильных стихах здесь - не вольные поэтические метафоры, а отвечающие действительности точные образы, лишь художественно завуалированные, - вся история страстных падений и подъемов этой образующей поры жизни Д. Б. - его периода Sturm und Drang.

Судьбы причудливой игрой

Заброшенный потом нежданно в город шумный,

Как я завидовал порой,

Подслушав у господ спор непонятно умный.

Шли - день за днем, за годом год.

Смешав со светом "блеск", на "блеск" я шел упорно,

С мужицкой робостью взирая на господ,

Низкопоклонствуя покорно.

Здесь, что ни слово - то исповедь жгучая, самобичующая, - "исповедь горячего сердца", и только расшифровав каждое слово и образ этой совершенно правдивой исповеди, можно прочесть биографию этих лет жизни Д. Б.

Но какая-то "червоточина" незримо подъедала внешне блестящее благополучие юноши, оторванного от той почвы, на которой он родился.

"...Но смутная душа рвалась на свет дневной,

Больней давили грудь извечные вериги,

И все заманчивей вскрывали предо мной

Иную жизнь, дорогу в мир иной,

Родных писателей возвышенные книги".

И вот "настало пробужденье" (как у Пушкина):

От блеска почестей, от сонмища князей,

Как от греховного бежал я наважденья.

В иной среде, иных друзей

Нашел я в пору пробужденья".

Повторяем, здесь очень скупо, но очень точно намечен тот сложный путь душевных бурь, внутренних катаклизмов, неимоверных усилий и работы над собой, который превратил студента Придворова в "мужика вредного Демьяна Бедного". Как-то сразу сделалось ясным, что страна ступает по трупам и отовсюду веет всероссийской губовской "расправой". Рука потянулась к перу.

"Мстя за бесплодную растрату юных сил,

За все минувшие обманы,

Я с упоением жестоким наносил

Врагам народа злые раны.

Вот начало этой иной - литературно-политической карьеры Д. Б.

Первые стихотворения будущего сатирика носят мрачный характер и пропитаны духом строгой самопроверки. Они относятся к 1901-1908 годам. На протяжении десятилетия с 1907 до 1917 г. басня составляет почти единственную форму его литературного творчества, и собственно в этот период Д. Б. и завоевана заслуженно репутация баснописца пролетариата. К этому времени относится также политическое формирование Д. Б. Сперва он вступает в дружбу с народниками, там сближается с известным поэтом Мельшиным (Якубовичем), в журнале "Русское Богатство" печатает свои первые стихи. И потом бесповоротно уходит к большевикам. С 1910 г. он - постоянный сотрудник "Звезды" и "Правды". С этой минуты Д. Б. больше себе не принадлежит. Он весь во власти борьбы. Тысячью нитей он связывается с корпусами заводов, фабрик и мастерских. Нравоучения его басен насквозь насыщены мятежом и начинены динамитом классовой ненависти. С первых дней революции басня Д. Б. естественно перерождается в революционный плакат, в боевой призыв и "коммунистическую марсельезу". Их организующее воздействие на трудовые массы огромно. Все пути революции освещены творчеством Д. Б. Памятник за памятником встают в его сочинениях: февральские дни, большевистский Октябрь, Красная армия, дезертиры, мешочники, кулаки, новая экономическая политика, белогвардейские манифесты, поповские плутни. Его сатиры, песни и басни - превосходная летопись наших дней. Сам Д. Б. в стихотворении "Мой стих", написанн. в ответ М. Горькому и "Нов. Жизни", определил ярко значение свое как политического писателя эпохи, смысл вдохновляющих его поэзию-подвиг идей:

И стих мой... блеску нет в его простом наряде..."

Не в чистой эстетике задачи этой поэзии, и по иному звучит этот голос современной "музы мести и гнева":

"...Глухой, надтреснутый, насмешливый и гневный.

Наследья тяжкого неся проклятый груз,

Я не служитель муз:

Мой твердый четкий стих - мой подвиг ежедневный.

Родной народ, страдалец трудовой,

Мне важен суд лишь твой,

Ты мне один судья прямой, нелицемерный,

Ты, чьих надежд и дум я выразитель верный,

Ты, темных чьих углов я - пес сторожевой!"

И этот подвиг оценен: по постановлению ВЦИК 22 апреля 1923 г. Д. Б. удостоен ордена Красного Знамени.

Л. Войтоловский.

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Бедный Демьян - псевдоним пролетарского поэта Ефима Алексеевича Придворова.

Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов) - русский советский писатель, поэт, публицист и общественный деятель.

Демьян Бедный Биография

Родился в 1883 в деревне Губовке Александрийского у. Херсонской губ., в крестьянской семье (из военнопоселенцев). До 7 лет жил в Елизаветграде у отца (сторожа церкви духовного училища), потом до 13 лет у матери в деревне, в обстановке ужасающей нужды, разврата и зверства. Эти тяжелые годы дали Бедному хорошее знакомство с жизнью деревни, особенно с ее теневыми сторонами. Когда Бедному было 14 лет, отец определил его на казенный счет в закрытую военно-фельдшерскую школу. Здесь мальчик пристрастился к чтению: познакомился с Пушкиным, Лермонтовым, Некрасовым, Никитиным. Здесь же имели место первые литературные опыты (сатирические стихи на школьные темы).

По окончании школы отбыл воинскую повинность, затем выдержал экзамен на аттестат зрелости и в 1904 поступил в Петербургский университет. Школа и солдатчина воспитали Бедного в строго-монархическом, национальном и религиозном духе. Студенческие волнения и события первой революции ошеломили Демьяна, но лишь с началом реакции он понемногу начинает разбираться в происходящем вокруг и проникается революционным настроением. Бедный сблизился с поэтом П. Ф. Якубовичем и через него с редакционной группой журнала «Русское Богатство», т. е. с революционно-демократическими и народническими кругами.

В январе 1909 Д. Б. дебютировал в «Русском Богатстве» стихотворением за подписью Е. Придворова.

В декабре 1910, с основанием легальной большевистской газеты «Звезда», Бедный стал сотрудничать в ней - сперва под своей фамилией, а затем под псевдонимом Демьяна Бедного, сблизился с большевистским авангардом рабочего движения и вступил в большевистскую партию. В 1912 он участвовал в основании газеты «Правда» и деятельно сотрудничал в ней, причем привлек сочувственное внимание В. И. Ленина.

В 1913 Бедный был арестован. В годы империалистской войны Бедный был мобилизован и попал на фронт. Изредка его вещи появлялись в журн. «Современный Мир» и в разных провинциальных изданиях. После Февральской революции Бедный сотрудничает в «Правде» и др. большевистских газетах. После Октябрьской Революции посещает все фронты гражданской войны, выступает на фабриках и заводах. В апреле 1923 Реввоенсовет Республики и ВЦИК наградили Бедного за его революционно-боевые заслуги орденом Красного Знамени.

С января 1925 состоит членом правления Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей (ВАПП). Идеология Бедного - идеология крестьянина, перешедшего на точку зрения пролетариата.

Стихи Бедного периода «Русского Богатства» по содержанию и форме - обычные для того времени революционно-демократические стихи. Но участие в большевистской печати, воздействие партийных кругов и рабочего движения превратили Бедного в «большевика поэтического рода оружия» (Троцкий), в пионера пролетарской поэзии. Тематика Бедного охватывает все стороны революционной борьбы пролетариата и крестьянства за последние 15 лет. Необычайное умение быстро и сильно реагировать на общественные события придало произведениям Бедного значение своеобразной художественной летописи революции. Дореволюционные стихи говорят о забастовках, борьбе за рабочую прессу, о событиях думской жизни, быте и нравах предпринимателей, борьбе классов в деревне и т. д. В период Временного правительства Бедный борется с оборончеством, разоблачает войну, пропагандирует власть советов. Красная армия находит в Бедном своего художника-агитатора. Он откликался боевыми призывами на все крупные фронтовые события, бичевал дезертиров и трусов, обращался «к обманутым братьям в белогвардейские окопы». Одновременно отмечал недостатки советского строительства.

Особое место в его творчестве занимает тема: колебания крестьянства в революции (поэмы «Красноармейцы», «Мужики», «Царь Андрон» и др.). Весьма обширно антирелигиозное творчество: в большинстве произведений этого цикла автор говорит об обмане и лицемерии духовенства («Отцы духовные, их помыслы греховные»), в поэме же «Новый завет без изъяна» Бедный идет дальше и путем пародирования евангелия разоблачает его внутренние противоречия. Нэп вызвал Бедного на борьбу как с паническим неприятием нэпа, так и с капитуляцией перед новой буржуазией. Многочисленны также отклики на события внутрипартийной жизни (партдискуссии и т. д.).

Жанры, которыми пользуется Бедный, крайне разнообразны. Преобладают чисто-агитационные стихотворения, часто переходящие в патетическую лирику («В огненном кольце» и др.). Реже встречается лирика интимная («Печаль», «Снежинки»), тоже социально направленная. Прибегает Бедный и к эпосу: хронике («Про землю, про волю, про рабочую долю»), абстрактному сюжетному эпосу («Главная улица») и конкретному сюжетному эпосу («О Митьке бегунце и об его конце», «Клятва Зайнет» и др.). Особенно часто пользуется жанрами фольклора: песней, частушкой, былиной, сказкой, сказом.

В эпоху «Звезды» и «Правды» и империалистской войны основным жанром стала басня, превращенная им в острое орудие политической борьбы (кроме оригинальных басен, Бедный принадлежит перевод басен Эзопа). Разнообразию жанров соответствует и разнообразие стилистических приемов: Бедный пользуется и классическими метрами, и свободным стихом, и приемами фольклора. Характерно для него снижение сюжета и стиля, - прием, тесно связанный с ориентацией на широкую массовую аудиторию. Бедный любит пародировать «высокий стиль» (следует отметить бытовую трактовку евангелия в «Новом завете»). Основной источник технических новшеств стиха - фольклор, образы и ритмы пословиц, прибауток, частушек и т. д.

Популярность Бедного чрезвычайно велика: его произведения разошлись в миллионах экземплярах и имели широкий и действенный отклик в массах. По данным красноармейских библиотек Бедный самый читаемый автор. Некоторые стихи стали популярными народными песнями («Проводы» и др.). Несмотря на сочувственные отзывы печати о первых произведениях Бедного, официальная критика после революции лишь поздно обратилась к изучению его творчества. Начало серьезной критической литературе о Бедном положено лишь в 20-х гг. К. Радеком (1921) и Л. Сосновским (1923). Отдельные произведения неоднократно издавались брошюрами и книжками.

В 1923 изд-во «Крокодил» выпустило «Собрание сочинений» Бедного в одном томе, со статьями К. Еремеева и Л. Войтоловского. ГИЗ выпускает «Собрание сочинений» в 10 томах, под редакцией и с примечаниями Л. Сосновского и Г. Лелевича. Издательством Народов СССР выпущена книжка избранных стихотворений Бедного на нем. яз. в переводе И. Русса. Укр. изд. «Книгоспiлка» выпустило «Новый завет без изъяна» в переводе О. Вараввы. Биографические сведения имеются в брошюре Л. Войтоловского «Демьян Бедный», М., 1925, и в статье К. Еремеева (в однотомном собрании сочинений).

С началом Великой Отечественной войны публикации возобновились, сначала под псевдонимом Д. Боевой, потом к концу войны, под первоначальным псевдонимом. В «военных» стихах и баснях Бедный полностью противоречил своим произведениям, написанным в 1930-х годах, призывал братьев «помянуть старину», утверждал, что верит «в свой народ» и при этом продолжал восхвалять Сталина. Новые «стихи» Демьяна так и остались незамеченными. Не сумел он вернуть и прежнее положение, и расположение вождя.

Последнее критическое партийное постановление, касающееся поэта, вышло уже посмертно: 24 февраля 1952 года были подвергнуты идейному разгрому издания Д. Бедного 1950 и 1951 годы за «грубейшие политические искажения»: в эти издания были включены первоначальные варианты произведений Бедного вместо поздних, политически переработанных. В 1956 году Демьян Бедный был посмертно восстановлен в КПСС.

Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Советский поэт, писатель.

При рождении – Ефим Алексеевич Придворов. Псевдонимом Демьян Бедный хотел подчеркнуть свое простое происхождение – отец был простым рабочим. Критики характеризуют творчество Бедного достаточно противоречиво: он был бесспорно талантливым, но был вынужден идти по системному режиму государства.

Свой творческий путь начал с публикации в большевистском издании. Его стихи, фельетоны, басни получались живыми, выразительными, удивительно точными. Народу пришлись по душе работы Бедного, что они призывали взять его стихи за эталон всей советской литературы. Правительство также восторженно принимали Демьяна Бедного, и выделили ему квартиру в Кремле. На почве литературы поэт подружился со Сталиным. Но когда Сталин перешел к полной власти над государством, он пересмотрел свое окружение. Демьян Бедный попал в список опальных. Несмотря на все неприятие нынешней власти, Бедный должен был ее восхвалять.

По легенде, к нему был приставлен шпион, который передавал его слова Сталину, зачастую искаженные, с противоположным смыслом. Началась травля, которая продолжалась до конца жизни Демьяна. Стихи подвергались разгромной критике, практически перестали печатать. Бедный начал писать восторженные оды власти, положительно характеризовал все их поступки, даже снос храма Христа Спасителя. Все это не помогло, его исключили из Союза писателей. Только после смерти Сталина его репутация была восстановлена, вернулся интерес к его произведениям.