Загадки необъявленной войны на халхин-голе. Сражение у горы Баин-Цаган

Баин-Цаган

Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3-5 июля.Тогда 10-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.

Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужден был занять оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Г. К. Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.

Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но, понеся значительные потери, вынуждены были отступить. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это… с другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Тогда японцы могли продолжить движение к переправе и произошла бы катастрофа.

Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление - было ли это повальное бегство или планомерный организованный отход. Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него ворвались советские танки. Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии полк был практически полностью уничтожен.

Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон. А вот в стратегическом отношении - это, безусловно, победа советско-монгольских войск.

Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи - уничтожения советской переправы. Более того, ни разу на протяжении конфликта противник больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.

Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем иного...

Халхин-гольский конфликт во многом специфичен. Во-первых, это одно из немногих столкновений, когда боевые действия велись практически в безлюдной местности — до ближайших населенных пунктов Монголии было около 500 км. Во-вторых, борьба велась в сложных климатических условиях с суточными колебаниями температуры от минус 15 до плюс 30 градусов Цельсия и множеством иных неблагоприятных природных факторов. Неслучайно советские бойцы шутили: «Даже комары в Монголии, как крокодилы — кусаются через доски».

В-третьих, Халхин-Гол стал полигоном для испытания новых образцов вооружения: впервые в воздушном бою использовались реактивные снаряды, Красная Армия применила автоматические винтовки Симонова, а также 82-миллиметровые минометы. Значительный прорыв был осуществлен и в военной медицине.

Темой же данной статьи будут два дискуссионных аспекта необъявленной войны на Халхин-Голе, которые с 1939 г. и до наших дней являются предметом многочисленных споров.

Баин-Цаганское побоище

Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3−5 июля. Тогда 8-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.

Противник был случайно обнаружен и вынужден занять оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Георгий Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.

Памятник танкистам-яковлевцам на горе Баин-Цаган. Источник: wikimapia.org

Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но из-за значительных потерь вынуждены были отступить. Если действия японской пехоты с шестовыми минами и бутылками с горючей смесью особой эффективностью не отличались, то 37-миллиметровые противотанковые пушки легко пробивали броню любых советских танков и бронеавтомобилей на Халхин-Голе. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Тогда японцы могли продолжить движение к переправе, и произошла бы катастрофа.

Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление. Было ли это повальное бегство или планомерный и организованный отход? Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него ворвались советские танки. Видимо, ни то, ни другое описание в полном объеме не отражает действительности.

Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии 26-й полк был практически полностью уничтожен. Уже после конфликта в Японии командующего японскими войсками генерала Камацубару не раз упрекали в том, что прикрывать отступление он оставил полк, не входивший номинально в состав его 23-й дивизии, пожертвовав «чужой частью».

Общие потери в Баин-Цаганском побоище японцы оценили в 800 чел. убитыми, т. е. 10% личного состава; количество раненых не уточнялось.

Комбриг Михаил Павлович Яковлев. Командир 11-й танковой бригады РККА. Участвуя в боевых действиях всего 10 дней, Яковлев провел ряд операций, которые во многом предопределили перелом в ходе всего конфликта в пользу советских войск. Погиб 12 июля 1939 г. при уничтожении группы японской пехоты. Герой Советского Союза (посмертно). Источник: ribalych.ru

Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон. А вот в стратегическом отношении — это, безусловно, победа советско-монгольских войск. Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи — уничтожения советской переправы. Более того, ни разу на протяжении конфликта противник больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.

Во-вторых, наносившийся одновременно удар по советскому плацдарму на восточном берегу Халхин-Гола оказался неудачным. Из 80 японских танков, участвовавших в безуспешной атаке, 10 были уничтожены и один захвачен бойцами РККА. Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем иного.

Потери противника

Еще одной из загадок событий на Халхин-Голе является число жертв. До нашего времени нет точных данных о японских потерях. Как правило, цифры, приводимые в литературе, носят отрывочный характер или являются предположениями. 20 августа 1939 года советские войска начали мощное наступление, ведя бои на окружение японской группировки. Основной удар планировалось нанести с севера, однако в силу несогласованности действий первые атаки успеха не имели.

Ошибочно решив, что основной удар наносится в южном секторе, японское командование направило туда основные резервы. А тем временем сосредоточенные на северном фасе советские войска нанесли новый мощный удар, оказавшиеся для врага роковым. Кольцо вокруг японской группировки сомкнулось, и начались бои на уничтожение.

Сколько японских солдат оказалось в кольце? Многим ли удалось прорваться? Эти вопросы до сих пор открыты. Количество окруженных и уничтоженных внутри кольца нередко оценивалось от 25−30 тыс. до 50 тыс. человек. В докладе Г. М. Штерна по итогам операции указаны японские потери в июле-августе 1939 г. в количестве 18868 чел. убитыми и 25900 ранеными. Сами японцы весьма уклончиво обозначали свои потери. Когда им было разрешено увезти тела погибших, они не стали уточнять, сколько тел им необходимо отыскать.

Бойцы армии МНР на Халхин-Голе. Вариант постановочного снимка — пламегаситель у пулемета ДП-27 в походном положении.

С 25 мая 1939 г. японцы приступили к сосредоточению в районе Номон-Кан-Бурд-Обо больших сил из состава 23-й пехотной дивизии и маньчжурской конницы, объединенных в сводный отряд под командованием командира 64-го пехотного полка Ямагата.

К 27 мая японцы подтянули в район Номон-Кан-Бурд-Обо 64-й пехотный полк (без двух батальонов), разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии, 8-й маньчжурский кавалерийский полк, часть 1-го и 7-го кавалерийских полков и до 40 самолетов.

На рассвете 28 мая японо-маньчжуры начали внезапное наступление и, оттеснив монгольский 15-й кавалерийский полк и левофланговую роту отряда Быкова, глубоко охватили левый фланг всех частей, находившихся на восточном берегу Халхин-Гола, угрожая переправе. Монголо-советские части, плохо управляемые, в беспорядке отошли на Песчаные бугры, в 2–3 км северо-восточнее устья реки Хайластын- Гол, где и задержали наступление противника.

В это время 149-й стрелковый полк, подошедший на автомобилях из Тамцак-Булака, не дождавшись сосредоточения всех сил, с хода вступил в бой. Подразделения 149-го полка действовали неорганизованно, без взаимодействия с артиллерией. Управление боем было организовано плохо, а с наступлением темноты и вовсе утеряно. Бой с отдельными группами шел всю ночь.

На рассвете 29 мая была установлена связь с командным пунктом 57-го особого корпуса, который в это время расположился в Тамцак- Булаке.

С утра 29 мая части, приведенные в порядок, возобновили наступление с целью отбросить противника за государственную границу МНР. К 16 часам 29 мая 149-й стрелковый полк достиг высоты Ремизова, но дальше продвинуться не мог.

В это время наблюдатели донесли о том, что с востока подходят автоколонны противника. Начальник оперативной группы сделал вывод, что противник подбросил свежие силы, и отдал приказ на отход на западный берег Халхин-Гола. Этот приказ был утвержден командиром 57-го особого корпуса. Части начали отходить на западный берег неорганизованно, при выходе из боя ими никто не управлял. Командование корпуса не было в курсе происходившего боя.

В оперсводке № 014 штаткор доносил, что наши части отошли на западный берег реки Халхин-Гол под натиском противника, тогда как противник, истощенный боями, оставив прикрытие из снайперов, сам поспешно уходил за границу на тех машинах, подход которых был обнаружен наблюдателями. Наша разведка не сумела раскрыть ухода противника за границу до 3 июня, и только 3 июня разведка 149-го стрелкового полка установила, что противника на территории МНР нет.

В первых же воздушных боях выявилось превосходство японской авиации. Первое боевое столкновение советской истребительной авиации с истребителями противника произошло в 12 ч. 20 мин. 22 мая. С советской стороны в бою участвовали три истребителя И-16 и два И-15, со стороны японцев - пять истребителей И-96. В этом бою сгорели один И-16 и, предположительно, один японский истребитель.

27 мая эскадрилья И-16 в составе восьми самолетов находилась в засаде с задачей при появлении воздушного противника взлететь и уничтожить его. Всего за этот день эскадрилья произвела четыре вылета по тревоге. При первых трех вылетах встреч с противником не было, но зато два летчика сожгли моторы своих машин. Во время четвертого вылета у командира эскадрильи не запустился мотор. Он приказал летчикам, которые запустили моторы, взлететь раньше его. Летчики взлетели и взяли курс в сторону фронта. Командир эскадрильи, запустив мотор, взлетел последним. Шесть истребителей И-16 следовали на фронт по одному, по два, на маршруте к фронту набирая высоту. На фронте эти самолеты-одиночки, находясь на высоте 2000–2200 м, встретились с двумя звеньями истребителей противника, которые шли в строю. После первых атак, произведенных нашими самолетами, бой превратился в преследование, так как наши самолеты после первой же атаки, сделав перевороты, стали уходить, а противник, находясь выше, преследовал их до аэродрома и даже расстреливал после посадки.

В итоге из шести взлетевших экипажей два летчика погибли (в том числе и командир эскадрильи), один летчик был ранен, два летчика сожгли моторы, один летчик сел на аэродром с пробоинами в самолете.

В тот же день, 27 мая, у командования 57-го особого корпуса состоялся неприятный разговор по прямому проводу с наркомом обороны Ворошиловым, который высказал большое неудовлетворение Москвы потерями советской авиации.

На следующий день, 28 мая, в район боевых действий вылетели две эскадрильи: одна в составе десяти истребителей И-15 и вторая - в составе десяти И-16. Во время пребывания в воздухе начальник штаба получил от командира авиабригады приказ привести в боевую готовность 20 самолетов И-15, что и было выполнено. Через некоторое время поступило новое приказание: «Самолетам вылететь в район действия наземных войск». После взлета первого звена поступило приказание: «Вылет прекратить». Начальник штаба доложил, что одно звено уже вылетело. Приказ «Вылет прекратить» был подтвержден и выполнен (вместо двадцати истребителей вылетело звено И-15, которое с фронта не возвратилось).

Две эскадрильи И-15 и И-16, летавшие на фронт, противника не встретили и вернулись на свой аэродром. После их посадки командир полка получил приказание: «Готовиться к повторному вылету в том же составе». Не успел командир полка отдать указание эскадрильям о подготовке к вылету, как получил приказ о немедленном вылете двух эскадрилий. Командир полка доложил, что эскадрилья И-15 к вылету еще не готова, но, несмотря на это, приказание о вылете было подтверждено: «Вылетать эскадрилье И-16, не дожидаясь готовности эскадрильи И-15». Это приказание было выполнено. Через 25–30 минут вылетело десять И-15 во главе с помощником командира полка.

Взлетевшие десять истребителей И-16 противника не встретили и вернулись на аэродром, а оставшиеся в воздухе десять И-15 встретили 15–18 самолетов противника и вступили с ними в бой.

По докладам летчиков и показаниям очевидцев, наблюдавших за боем с земли, после первой атаки японцам удалось поджечь самолет помощника командира полка. Помкомполка свою машину потушил, но преследовавший его на бреющем полете японец атаковал его и сбил.

Командир эскадрильи был ранен в голову и потерял сознание. Почти у самой земли он пришел в сознание, сумел выровнять машину и благополучно вернулся на свой аэродром.

После выбытия из боя помкомполка и командира эскадрильи оставшиеся истребители И-15 рассеялись, стали выходить из боя и возвращаться на свой аэродром. По свидетельствам наблюдавших за боем с земли очевидцев, японцы стали преследовать советские одиночные самолеты и сбивать их. Если бы И-15 не удирали в панике из боя, а дрались, поддерживая друг друга, таких потерь бы не было. В результате из десяти вылетевших летчиков четверо погибли в бою, один пропал без вести, ранены двое, один летчик выпрыгнул с парашютом из горящего самолета и через двое суток появился в своей части, а один летчик вернулся на свой аэродром с многочисленными пробоинами в самолете. Противник же по-прежнему потерь не имел.

К концу июня японцы сосредоточили в районе боевых действий всю 23-ю пехотную дивизию, 3-й и 4-й танковые полки, 26-й пехотный полк и часть 28-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии, 4-й, 5-й и 12-й маньчжурские кавалерийские полки и остатки 1-го, 7-го и 8-го кавалерийских полков. Эти части они усилили артиллерией частей Квантунской армии. Кроме того, японцы стянули не менее двухсот самолетов из разных районов Маньчжурии, с Китайского фронта и из Японии.

Своей целью противник ставил внезапный и быстрый разгром советских частей и удар главными силами через гору Баин-Цаган по западному берегу Халхин-Гола.

По плану японского командования, наступлению наземных войск должны были предшествовать разгром советской авиации на аэродромах и завоевание господства в воздухе. Ударная группа под командованием генерал-майора Кобаяси в составе 71-го и 72-го пехотных полков, усиленных артиллерией, имела задачу в ночь со 2 на 3 июля переправиться через Халхин-Гол севернее горы Баин-Цаган и продвигаться на юг, отрезая пути отхода нашим частям. 26-й пехотный полк 7-й пехотной дивизии под командованием полковника Суми, посаженный на автомобили, имел задачу действовать на заходящем фланге ударной группы и не допускать подхода наших резервов, а в случае отхода наших частей преследовать их. Переправу и продвижение ударной группы обеспечивал 23-й инженерный полк. Прикрывал переправу отряд в составе одного эскадрона 23-го кавалерийского полка, взвода пехоты и пулеметной роты 64-го пехотного полка.

Сковывающая группа под командованием генерал-лейтенанта Ясуока в составе 64-го пехотного полка (без одного батальона), батальона 28-го пехотного полка, 4-го, 5-го и 12-го кавалерийского полков Хинганской дивизии, 3-го и 4-го танковых полков имела задачу в течение 1 и 2 июля обеспечить фланговый марш и сосредоточение в исходном районе для наступления ударной группы, а 3 июля наступать, охватывая пехотными и танковыми полками левый фланг советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, а конницей - правый фланг, и уничтожить советские части на восточном берегу Халхин-Гола.

Июль 1939 г. Халхин-Гол. Советские летчики в перерыве между боями играют в домино. На заднем плане истребитель И-16

Пикирующий бомбардировщик D4Y2

Резервный отряд под командованием полковника Ики в составе одного батальона 64-го пехотного полка, 23-го кавалерийского полка и одной батареи двигался за ударной группой.

Командование 57-го особого корпуса имело данные о сосредоточении противника в районе Джинджин-Сумэ и озера Яньху и ожидало наступления противника. Было неясно только, куда противник направит главный удар. Поэтому решено было подтянуть резервы из Тамцак-Булака и сосредоточить их к утру 3 июля в районе горы Баин-Цаган.

Между тем советское командование принимает экстренные меры для усиления ВВС. 29 мая с Центрального московского аэродрома на трех транспортных самолетах «Дуглас» к месту боевых действий вылетела группа летчиков-асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА Яковом Смушкевичем. Другая группа опытных летчиков, уже воевавших в Испании и Китае, была отправлена поездом. В Чите летчики получили самолеты, облетали их и отправились к линии фронта.

К 22 июня 1939 г. ВВС 57-го особого корпуса в своем составе имели: 70-й истребительный авиаполк - 60 истребителей И-16 и 24 истребителя И-15; 22-й истребительный авиаполк - 35 И-16 и 32 И-15; 150-й смешанный авиаполк - 57 бомбардировщиков СБ и 38-й средний бомбардировочный полк - 59 СБ. Всего 267 самолетов.

ВВС противника в своем составе имели: 1-й боевой отряд - 25 истребителей И-97 и 19 разведчиков; 11-й боевой отряд - 50 И-97; 24-й боевой отряд - 25 И-97; 59-й боевой отряд - 25 И-97; 10-й смешанный боевой отряд - 27 разведчиков; 15-й смешанный боевой отряд - 30 разведчиков; 12-й и 61-й боевые отряды - по 19 тяжелых бомбардировщиков в каждом. Всего 239 самолетов.

В двадцатых числах июня 1939 г. в районе озера Бунр-Нур завязались крупные воздушные бои, в которых советская авиация взяла реванш у японцев. 22 июня произошло три воздушных боя с участием 95 советских истребителей против 120 японских. 24 июня также произошло три воздушных боя с участием 96 советских истребителей против 60 японских. 26 июня был один воздушный бой 50 советских истребителей против 60 японских. В этих боях советская сторона потеряла 23 истребителя, в основном, И-15, а японцы - 64 самолета.

Японцы, ошеломленные таким неожиданным исходом воздушных боев, решили ответить внезапным ударом по аэродромам советской авиации. Рано утром 27 июня 23 японских бомбардировщика под прикрытием 80 истребителей атаковали стоянки самолетов 22-го истребительного авиаполка в районе Тамцак-Булак. Японцам удалось достичь тактической внезапности, и наши И-16 взлетели уже в ходе налета. По советским данным, в воздушном бою было потеряно всего три машины, а у японцев сбито пять самолетов.

Одновременно была атакована и стоянка 70-го истребительного авиаполка. Телефонная линия, связывавшая посты воздушного наблюдения и командование 70-го авиаполка, оказалась перерезанной японскими диверсантами. В результате было уничтожено, по советским данным, 16 самолетов И-15 и И-16, а японцы потерь не имели.

Советские танкисты осматривают брошенный на поле боя японский танк Типа 95 «Ха-го». Халхин-Гол. Июль 1939 г.

Наземное наступление японцы начали в ночь со 2 на 3 июля. В 9 часов вечера советские части - 3-й батальон 149-го стрелкового полка и 6-я батарея 175-го артиллерийского полка, находившиеся в боевом охранении, - были атакованы танками и пехотой. 6-я батарея старшего лейтенанта Алешкина открыла огонь. В упорном бою артиллеристы подбили 15 японских танков, но превосходство оставалось на стороне противника. Танки прорвались на огневую позицию и пытались раздавить орудия, засыпать щели с укрывшимися в них бойцами. Но легкие японские танки не смогли нанести существенного вреда. Поломав у орудий правила и поутюжив щели с бойцами, танки стали уходить. Тогда артиллеристы выскочили из укрытий и открыли огонь по отходящим танкам, подбив еще несколько машин. Развернувшись, танки снова атаковали батарею. Так повторялось трижды. Наконец атака была отбита. Около тридцати танков противника осталось на поле боя, остальные ушли на маньчжурскую территорию.

6-я кавалерийская дивизия всю ночь со 2 на 3 июля вела тяжелый бой с японскими войсками и к рассвету отошла на западный берег Халхин-Гола. Под ударами танковых полков группы Ясуока левофланговый батальон 149-го стрелкового полка и 9-я танковая бригада вынуждены были отойти к реке, развернувшись фронтом на север.

Ударная группа Кобаяси, сломив слабое сопротивление 15-го монгольского кавалерийского полка, подошла к реке в районе горы Баин- Цаган и начала переправу. К 8 часам утра 3 июля японцы переправились на другой берег и быстро двинулись на юг. Положение войск, находившихся на восточном берегу Халхин-Гола, становилось угрожающим, так как на западном берегу не было советско-монгольских частей, кроме 3-го дивизиона 185-го артполка и командного пункта 175-го артполка. Но решительность и находчивость командира 175-го артполка майора Н.И. Полянского спасли положение. Как старший из находившихся там командиров, он приказал командиру подошедшего бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии прикрыть переправу и дорогу на Тамцак-Булак. Бронедивизион действовал смело и решительно. Вместо того чтобы обороняться, он атаковал наступавшие японские войска, посеял среди них панику и принудил остановиться. Нанеся противнику значительные потери, дивизион отошел и занял удобный для обороны рубеж.

В 10 часов утра 3 июля начала наступление 11-я танковая бригада. Бригада атаковала двумя группами - с юга на север вдоль реки Халхин-Гол одним батальоном и с запада на восток двумя батальонами поддержки артдивизиона бригады. В артдивизионе на тот момент было шесть самоходных установок СУ-12, представлявших собой небронированный автомобиль ГАЗ-ААА с 76-мм полковой пушкой обр. 1927 г. на тумбовой установке.

Вместе с 11-й танковой бригадой должны были наступать 24-й мотострелковый полк и отряд монгольской конницы, но они начали атаку «без организованного по времени и месту взаимодействия с танковой бригадой». Артиллерийской поддержки танковой бригады в начале атаки не было вообще, и лишь в конце боя был открыт «слабый» артиллерийский огонь.

Тем не менее атака 132 танков произвела на японцев большое впечатление - в Китае они ничего подобного не видели. Танки прошли сквозь японские позиции и повернули назад недалеко от японской переправы через Халхин-Гол. Этот рейд обошелся бригаде в 36 подбитых и 46 сгоревших танков, погибли более двухсот членов экипажей.

Тем временем 24-й мотострелковый полк вышел совсем в другом месте, именовавшемся «Развалины», и лишь после полудня повернул к югу. В 13 ч. 30 мин., развернувшись в боевой порядок южнее озера Хуху-Усу-Нур, 24-й полк перешел в наступление, нанося удар с запада на восток. В 15 часов вступила в бой 7-я мотоброневая бригада под командованием полковника Лесового.

Японская авиация непрерывно атаковала наши позиции. Противник оказался охваченным в районе горы Баин-Цаган с северо-запада, запада и юга. С востока протекала река. Но японцы сумели быстро укрепиться на горе Баин-Цаган, организовали противотанковую оборону и оказали упорное сопротивление. Бой длился весь день 3 июля. Около семи часов вечера советско-монгольские войска начали одновременную атаку с трех сторон, но японцы отразили ее. Бой продолжался и с наступлением темноты.

Утром 4 июля японцы попытались пойти в контратаку, в то время как большая группа японских самолетов пыталась атаковать с воздуха советско-монгольские части. Но советские летчики вступили в бой и вынудили японские самолеты вернуться на свои аэродромы. Предпринявшие же контратаку японцы были встречены ураганным огнем советской артиллерии и быстро ретировались в свои укрепления.

Вечером 4 июля советско-монгольские части предприняли третью общую атаку по всему фронту. Бой длился всю ночь, японцы стремились во что бы то ни стало удержать гору Баин-Цаган. Только к 3 часам дня 5 июля сопротивление противника было сломлено. Не выдержав натиска советско-монгольских частей, в особенности советских танков, японцы в беспорядке побежали на восточный берег Халхин-Гола. Но единственный понтонный мост, наведенный японцами для переправы, был уже взорван самими же японцами. В панике японские солдаты и офицеры бросались в воду и тонули на глазах у советских танкистов. Остатки японцев на западном берегу были уничтожены в рукопашном бою. Только болотистые берега и глубокое русло Халхин-Гола помешали нашим танкам и бронемашинам переправиться на восточный берег.

После баин-цаганских боев японское командование еще не раз пыталось разгромить советско-монгольские части на восточном берегу реки Халхин-Гол. Так, в ночь с 7 на 8 июля японцы нанесли удар из района Номон-Кан-Бурд-Обо по правофланговому 2-му батальону 149-го стрелкового полка и по батальону 5-й стрелково-пулеметной бригады, которая к этому времени подошла к району боевых действий. Этот батальон оборонялся левее 149-го стрелкового полка. Удар был неожиданным, и 2-й батальон с приданной ему 5-й батареей начал отходить, в то время как 1-й батальон с 4-й батареей продолжал отражать атаки противника. С рассветом же и этот батальон вынужден был оставить занимаемый рубеж.

Таким образом, в результате этих боев советско-монгольские части отошли и заняли позиции на высотах в 3–4 км от реки.

11 июля японцы нанесли новый удар в направлении высоты Ремизова. Имея значительное превосходство в силах, противник захватил высоту, но дальнейшее его продвижение было приостановлено огнем артиллерии и контратаками танков.

После 11 июля стороны, занимая оборону, продолжали сосредотачивать дополнительные войска. Так, в район боевых действий из Уральского военного округа стали прибывать части 82-й стрелковой дивизии. В составе дивизии было два артиллерийских полка. В 82-м легком артполку состояло двадцать 76-мм пушек обр. 1902/30 г и шестнадцать 122-мм гаубиц обр. 1910/30 г., а в 32-м гаубичном полку - двенадцать 152-мм гаубиц.

Несколько позже прибыли 57-я стрелковая дивизия с 57-м артполком, 212-я авиадесантная бригада, 6-я танковая бригада, 85-й зенитный полк, 37-й и 85-й отдельные дивизионы противотанковой артиллерии.

Впервые появилась и корпусная артиллерия: 185-й корпусный артиллерийский полк в составе двадцати четырех 107-мм пушек обр. 1910/30 г. и двенадцати 152-мм пушек обр. 1934 г.; 1-й дивизион 126-го артполка (двенадцать 107-мм пушек) и 1-я бригада 297-го тяжелого артполка (четыре 122-мм пушки обр. 1934 г.).

1 июня в Москву был срочно вызван заместитель командующего войсками Белорусского ВО Г. К. Жуков. На следующее утро он был принят Ворошиловым и получил приказ лететь в Монголию. В тот же день, 2 июня, в 16 часов с Центрального аэродрома вылетел самолет с Жуковым и несколькими офицерами Генштаба. Утром 5 июня Жуков прибыл в Тамцак-Булак, в штаб 57-го особого корпуса, где встретился с Н.В. Фекленко. Жуков традиционно начал с разноса: «…можно ли за 120 км от поля боя управлять войсками» и т. д. В тот же день Жуков связался с Москвой. 6 июня из Москвы пришел приказ наркома Ворошилова об освобождении комдива Н.В. Фекленко от командования 57-м корпусом и о назначении на эту должность Г.К. Жукова. Вскоре из всех войск, сосредоточенных у реки Халхин-Гол, была создана 1-я армейская группа под командованием комкора Жукова.

В июле наша авиация несколько раз атаковала аэродромы противника на территории Маньчжоу-Го. Так, 27 июля 1939 г. девять истребителей И-16 под прикрытием десяти И-16 вылетели на штурмовку аэродрома Ухтын-Обо, в 15 км юго-западнее Ганьчжура, где находилось около двадцати истребителей противника. Японцы явно не ожидали атаки. Машины стояли незамаскированными, моторы их были обращены к центру аэродрома. Штурмующие И-16 с доворотом влево на 10–15° с высоты 1200–1500 м вошли в пикирование и на высоте 1000 м открыли прицельный огонь: ведущее и правое звено - по южной и западной группам самолетов, левое звено - по бензозаправщикам, стоявшим за самолетами, и по самолетам. Было выпущено от трех до пяти длинных очередей. На высоте 300–500 м огонь был прекращен и самолеты выведены из пикирования.

Девяткой И-16 было произведено всего две атаки, отдельными самолетами - две-три атаки. Выпущено 9000-10 000 патронов.

По донесениям летчиков, участвовавших в атаке, на аэродроме горело четыре-пять самолетов и два бензозаправщика. Все советские самолеты вернулись на базу.

29 июля самолеты 22-го истребительного авиаполка атаковали японский аэродром в 7 км севернее озера Узур-Нур, то есть приблизительно в 12 км в глубь маньчжурской территории. На аэродроме находились 8–9 истребителей и 4–5 бомбардировщиков.

В первом вылете в 7 ч. 15 мин. в атаке участвовало 19 машин И-16 под прикрытием восьми И-16. Первый заход был совершен в направлении со стороны солнца на высоте 2000 м. При обнаружении цели истребители спикировали на нее, сделав небольшой доворот, вышли на цель и, снизившись до высоты 150–100 м, открыли огонь, а затем вышли из атаки с левым боевым разворотом. После первой же атаки загорелись два японских самолета.

Второй заход был совершен в направлении с юга на север, со стороны озера Узур-Нур, вдоль фронта расположения самолетов. Огонь открылся с дистанции 450–500 м и велся короткими очередями, переносясь с одной цели на другую. Во время этого захода японцы обстреляли советские истребители из зенитных пулеметов.

Третий заход был произведен в направлении с северо-запада на юго-восток. Перед атакой один японский истребитель И-97 взлетел и ушел на максимальной скорости в том же направлении, в котором производилась атака.

После третьей атаки у большинства самолетов патроны и снаряды были израсходованы, но у некоторых летчиков, в том числе и у ведущего (командира полка), патроны еще были, что дало возможность произвести четвертый заход в направлении с юго-востока на северо- запад и с левым разворотом уйти на свой аэродром. В период всей атаки восемь И-16 прикрывали штурмовой налет девятнадцати И-16 на высоте 3500 м.

В тот же день в 9 ч. 40 мин. была произведена повторная штурмовая атака, в которой участвовало десять истребителей И-16 (в основном, пушечные). Первый организованный заход был произведен в направлении с запада на восток, последующие заходы (от трех до шести заходов) совершались отдельными самолетами (один-два самолета). Противодействия со стороны противника также не было, атаки продолжались до полного израсходования патронов и снарядов.

По сведениям советских летчиков, в результате штурмовой атаки до десяти самолетов противника были уничтожены на земле, а два И-97 сбиты на взлете.

2 августа в 7 ч. 25 мин. 70-й истребительный авиаполк в составе 23 И-16 под прикрытием девятнадцати И-16 произвел штурмовую атаку по самолетам противника, находящимся на аэродроме, в 20 км северо-западнее Джинджин-Сумэ. Атакуемыми объектами на аэродроме были самолеты, лагерь и база, расположенная в 2–3 км северо-восточнее аэродрома. Японские самолеты не были рассредоточены, моторы их были обращены в разные стороны, и с воздуха казалось, что из самолетов образован круг. Внутри этого круга находились палатки и юрты, по-видимому, это был лагерь. На базе было много автомобилей, имущества и юрт, а в центре стояла кирпичная постройка. Все объекты на аэродроме не были замаскированы.

Атаки производились одиночными самолетами. Вывод из атаки происходил на высоте 100–200 м. За время атаки штурмовики успевали выпускать две-четыре очереди и переносить огонь на другие цели. Всего было произведено от двух до восьми заходов и выпущено до 18 тысяч патронов.

По донесениям летчиков, во время атак было уничтожено до 12 самолетов противника, из них 6 самолетов зажжено на земле, 4 самолета зажжено в воздухе при взлете, 2 самолета не загорелись (по-видимому, они были без горючего), но по ним всей группой было произведено от двух до четырех атак. Один самолет взлетел и ушел в северном направлении. Были видны горевшие автомобили и склады.

С 13 по 18 августа в районе боевых действий были низкая облачность, проходящие дожди и плохая видимость, поэтому активных действий советская авиация не проводила.

Со стороны противника за весь период боевых действий ночных бомбометаний не было.

С 18 по 26 августа группы тяжелых бомбардировщиков (от 3 до 20 четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3) каждую ночь производили бомбометания по скоплению войск и артиллерийским позициям противника в районах Хайластын-Гол, озеро Узур-Нур, озеро Яньху, Джинджин-Сумэ и Депден-Сумэ. Целью ночных бомбежек было «изнурение и уничтожение противника». Ночное бомбометание производилось одиночными самолетами с 8 часов вечера до полтретьего ночи с интервалами в 15–30 минут, с высоты от 500 до 2000 м. Бомбовая нагрузка ТБ-3 составляла от 1200 до 1800 кг.

Любопытная оценка действий бомбардировщиков ТБ-3 дана в секретном издании: «По докладам летного состава и наблюдениям наших передовых наземных частей, результаты бомбометания были отличные. Ночные бомбометания изнуряли противника и в то же время воодушевляли наши передовые части» . В одном абзаце - и за здравие, и за упокой! Что мог наблюдать летный состав в ходе бомбежек? И если бы стал известен хоть какой-то результат этих бомбежек, например, уничтожение полевой пушки противника, то этот факт непременно бы вошел в отчет.

Примечания:

Сёгун - титул верховного правителя государства (предводитель, военный вождь).

Мелихов Г.В. Маньчжурия далекая и близкая. М.: Главная редакция восточной литературы РАН, 1994. С. 52.

Боевые действия авиации в Монгольской Народной Республике. Май-сентябрь 1939 г. М.: Воениздат, 1940. С. 56.

11 мая 1939 года началась необъявленная война на Халхин-Голе, которая по своему накалу и количеству брошенной в бой техники не уступала многим событиям Великой Отечественной войны.

Баин-Цаган

Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3-5 июля. Тогда 10-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.

Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужденно занял оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Г. К. Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Продолжение движения японцев к переправе сулило катастрофу.

Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление. Было ли это повальное бегство или планомерный организованный отход? Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него въехали советские танки. Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии полк был практически полностью уничтожен.

Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи - уничтожения советской переправы. Более того, на протяжении конфликта противник ни разу больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.

Среди советских командиров, отличившихся на Халхин-Голе, исключительное место занимает Михаил Павлович Яковлев - командир 11-й танковой бригады, которая вынесла основную тяжесть боев на Халхин-Голе.

Участвуя в боевых действиях всего 10 дней, Яковлев провел ряд операций, которые во многом предопределили перелом в ходе всего конфликта.

Потерпев поражение в сражении у Баин-Цагана, японское командование сосредоточило основные усилия на действиях против советско-монгольских войск на восточном берегу Халхин-Гола. Несколько масштабных атак было проведено на позиции 149-го стрелкового полка, а 12 июля группе из трехсот японцев с крупнокалиберными пулеметами удалось пройти к советской переправе.

Жуков поручил Яковлеву под личную ответственность ликвидировать угрозу. Исход боя решил советский химический танк, дав огненную струю в центр позиции противника. Стойко выдерживая артиллерийский обстрел, танковые и воздушные атаки, японцы всегда отступали перед огнеметными танками.

Японские солдаты пытались спастись на дне огромной котловины диаметром в несколько десятков метров, где были окружены и уничтожены. Пленных в этом бою не было. Котловина, где нашли свою смерть несколько сотен японских солдат, получила мрачное имя «могила самураев».

Однако этот бой стал последним и для комбрига Яковлева. Часто говорится, что он погиб в подбитом танке - в Центральном музее Вооруженных Сил хранятся наручные часы командира, с выбитым силой взрыва стеклом.

По другой версии, Яковлев погиб от пули японского стрелка, поднимая в атаку пехоту. Посмертно Яковлев был удостоен звания Героя Советского Союза. Имя комбрига было присвоено 11-ой бригаде, которую он возглавлял, а позднее и танковому полку армии МНР.

Могила комбрига в Чите, к сожалению, была заброшена и забыта, а при строительстве на месте старого читинского кладбища в 2009-2011 годах оздоровительно-развлекательного комплекса утрачена окончательно.

«Канны в степи»

20 августа 1939 года советские войска начали мощное наступление, ведя бои на окружение японской группировки. Основной удар планировалось нанести с севера, однако, в силу несогласованности действий, первые атаки успеха не имели.

Решив, что основной удар наносится в южном секторе, японское командование направило туда основные резервы. А тем временем сосредоточенные на северном фасе советские войска нанесли новый мощный удар, оказавшиеся для врага роковым. Кольцо вокруг японской группировки сомкнулось. Начались бои на уничтожение.

Сколько японских солдат оказались в кольце? Многим ли удалось прорваться? - этот вопрос до сих пор остается открытым. Количество окруженных и уничтоженных внутри кольца нередко оценивалось в 25-30 тыс. человек. Сами японцы весьма уклончиво обозначали свои потери. Когда им было разрешено увезти тела погибших, они не стали уточнять, сколько тел им необходимо отыскать.

Всего японцам было передано 6281 тело, а сколько солдат противника так и осталось в песках Монголии сказать уже невозможно. Официально японская сторона за все время конфликта (без учета потерь баргудов) признала потерю 8632 человек убитыми, 9087 человек ранеными. Большая часть из них приходилась на 7-ю (потеряна треть личного состава) и 23-ю дивизии (потеряно более двух третей состава).

28 августа 1939 года Жуков отправил в Москву победное донесение о полном уничтожении крупной группировки противника, к которому Ворошилов и Шапошников отнеслись весьма осторожно, указав: «Как и следовало ожидать никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен».

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Продолжение движения японцев к переправе сулило катастрофу.