Ответ на этот вопрос даёт сама жизнь

«Кого оплакивала мать Кошевого» – так названа большая статья, занявшая целую страницу в газете «Куранты» от 23 ноября 1991 года. Автор статьи Маргарита Волина не поставила вопросительного знака, а поэтому название статьи звучит утвердительно, не оставляя сомнений в том, что автор знает истинную правду, касающуюся этой трагической темы…

У человека осведомлённого статья вызывает не только недоумение, но и возмущение. В статье Маргарита Волина постоянно именует Кошевую Еленой Андреевной, в то время как (это известно почти каждому бывшему школьнику!) звали Кошевую Еленой Николаевной. Члена штаба «Молодой гвардии» Виктора Третьякевича называет Третьяковичем.
В прошлом актриса, а теперь журналистка, М. Волина описывает своё пребывание в Краснодоне в то время, когда она прибыла туда, чтобы вместе со своими товарищами выступить на сцене с литературным монтажом, составленным по мотивам романа «Молодая гвардия».

«В Краснодоне давать «спектакль-концерт» по роману «Молодая гвардия» нам не разрешили», – сообщает бывшая актриса.
А почему не разрешили? Да потому, утверждает она, что о подвигах молодогвардейцев никто ничего в Краснодоне не знал, что «всё описанное в романе «Молодая гвардия» неправда и ложь!».
Вот как она описывает своё пребывание в Краснодоне: «Мне хотелось одной побродить по Краснодону и одной побывать в музее Олега Кошевого. Увы! Не только о музее Кошевого, но даже о самом Олеге либо никто ничего не слышал, либо не хотел со мной говорить».

Есть веские основания усомниться в подобных встречах с краснодонцами… Когда всего два года спустя после окончания войны снимался по свежим следам событий фильм «Молодая гвардия», мы были свидетелями того, как по улицам Краснодона строем под звуки горнов и барабанов проходили отряды школьников, направлявшиеся на Садовую улицу к Дому-музею «Молодая гвардия». Так что найти музей было нетрудно – было бы желание. И конечно, краснодонцы прекрасно знали о подвигах своих земляков – после выхода в свет романа самые крупные шахты города, на которых работало большинство горожан, были переименованы и стали называться: шахта имени Олега Кошевого, шахта имени Сергея Тюленина, шахта «Молодогвардейская» и т. д.

Разговор о музее не основная тема в статье М. Волиной. Главное состоит в том, что она напрочь отрицает правдивость событий, описанных в романе. И, по её словам, пришла она к этим выводам после беседы с матерью Серёжи Тюленина Александрой Васильевной. Вот как рассказывается об этой встрече:
«В выражениях Александра Васильевна не стеснялась. Она костерила, честила Александра Александровича и только матюками не обкладывала. Попутно доставалось и Кошевой.
«Немцев приваживала! И ваш Александр Александрович всё около её тёрся! Конечно, она из матерей самая молодая, культурная! А с нами, со старухами, какой ему интерес? Что Кошевая ему наболтала, то он и набрехал! А в тюрьме сидела я, а не Кошевая. И меня смертным боем били, а не её!»»

Если обратиться к судебным свидетельским показаниям, с которыми нам приходилось знакомиться, то станет ясно, что в тюрьме смертным боем били не только Александру Васильевну. Били нещадно и Марию Андреевну Борц, и её маленькую дочь Люсю, которую полицаи повесили на проволоке в проёме окна на решётке, имитируя повешение. Мать тогда валялась на полу в беспамятстве, а из шеи девочки хлестала кровь… Шрам вокруг шеи остался навсегда, хотя со времени пыток прошло без малого пятьдесят лет… Били и мать Любы Шевцовой Ефросинью Мироновну. Били и других родителей молодогвардейцев, а также их родственников. Били и Елену Николаевну Кошевую…

Как известно, провал организации начался с доноса-записки Геннадия Почепцова.

В следственном деле, касающемся этого предателя, можно прочесть показание, которое он дал нашему военному трибуналу: «В полиции я рассказал также, что комиссар всей «Молодой гвардии» – Олег Кошевой…» Из-за этого показания Е. Н. Кошевую доставили в полицию самой первой! Дознание вели гестаповцы Фромме и Швайде. Елену Николаевну избили до полусмерти, сломав два отростка в позвоночнике. По этой причине она осталась больным человеком навсегда. Болезнь с каждым годом прогрессировала. Последние десять лет Елена Николаевна уже не выходила на улицу.

Во время первого допроса гестаповцы потребовали, чтобы в тюрьму немедленно доставили бабушку Олега Веру Васильевну. По их мнению, не в пример матери бабушка должна была дать нужные показания. На их требование полицаи ответили, что бабушка больна тифом, находится в бессознательном состоянии и доставить её невозможно. Испуганные гестаповцы приказали отвести Елену Николаевну домой и впредь в тюрьму не приводить из-за опасности распространения тифа…

Брат Елены Николаевны Николай Николаевич Коростелёв подробно рассказывал мне об этом трудном периоде их жизни. Олег со своими товарищами успел уйти из города. Бабушку Веру и Елену Николаевну полицаи загнали в тёмную каморку, ранее служившую кладовкой. В доме круглосуточно дежурили полицаи. Казалось, из-за того, что Елену Николаевну запретили приводить на допросы, в доме должен был наступить относительный покой. Но было не так. Несколько раз в неделю приходил замначальника полиции Захаров, иногда появлялся и сам начальник Соликовский. Приходили они в пьяном виде и, пытаясь получить нужные сведения, зверски избивали Елену Николаевну, чаще всего до беспамятства. Заодно доставалось и Николаю Николаевичу. В дом запрещалось приносить воду и пищу… В этот страшный период Елена Николаевна потеряла почти все зубы. Можно удивляться её несгибаемой воле. Трудно представить, где она нашла силы, когда, ­узнав о смерти сына, отправилась за шестьдесят три километра по заснеженной степи в город Ровеньки, куда из-за физического недомогания пришлось добираться около трёх суток. На такое способна только материнская любовь! Наверное, Елена Николаевна одна не смогла бы преодолеть такое расстояние. Её сопровождали члены «Молодой гвардии» – сёстры Иванцовы, Нина и Оля, которые вели её под руки… Возвращаться обратно в Краснодон сил не было. Сжалились военные – отправили на «санитарке».

Александр Александрович Фадеев прибыл в Краснодон, чтобы приступить к сбору материалов и к работе над романом, спустя семь месяцев после освобождения города – в сентябре 1943 года (кстати, одна из командировок была выдана ему редакцией «Правды», в этой же газете появился тогда его первый очерк о «Молодой гвардии» – «Бессмертие»).
Работники киностудии имени Горького, решившие создать под руководством кинорежиссёра С. А. Герасимова двухсерийный фильм, начали съёмки в Краснодоне много позднее – ранней весной 1947 года.

Перед отъездом в Краснодон творческая группа фильма встречалась с Фадеевым. Я остановлюсь только на том, какие напутствия давал Александр Александрович лично мне.
– Ты должен поселиться в Краснодоне у Елены Николаевны и у бабушки Веры. Это поможет отождествиться с ролью. Они многое могут рассказать. У них в альбоме есть фотография Елены Николаевны, сделанная в сентябре 1943 года по моему настоянию. Елена Николаевна не хотела фотографироваться. Она передвигалась по дому с большим трудом – или опираясь на самодельные костыли, или с помощью Веры Васильевны. Всё-таки удалось её уговорить. Мы усадили её на табуретку, прислонили к стенке. Она смотрела в пол, в одну точку, а когда по нашей просьбе пыталась поднять глаза, чтобы глянуть в объектив, у неё кружилась голова. Такой мы её и сфотографировали… Фотография эта сделана спустя семь месяцев после освобождения города.
Александр Александрович порылся в столе, протянул мне фотографию.
– Вот, возьми себе. У меня ещё есть.
Относись к маме Олега и к бабушке с особым вниманием. Это – по-настоящему святые женщины!

В статье М. Волиной «Кого оплакивала мать Кошевого» всё выглядит по-иному. Как бы опираясь на постороннее мнение, она сообщает читателю: «Кошевая хорошо жила…» Оскорбительные выпады М. Волиной направлены в адрес не только Елены Николаевны, но также её сына Олега и, конечно, в адрес писателя А. А. Фадеева (уж если обливать грязью, так всех сразу!). Автор статьи со свойственным ей цинизмом осмеливается предполагать, что Олег Кошевой жив!

Вот о чём, по её словам, якобы поведали ей: «В Ровеньках из общей могилы вырыли уже полуразложившиеся трупы расстрелянных немцами людей. Елена Андреевна, она там была, бросилась к мёртвому телу седого старика и завопила: «Олежка, Олежка!» Все видят: перед ней старик седой, а она вопит: «Олежка!» Спорить не стали и… похоронили того неизвестного старика во второй раз как Олега Кошевого. Фадеев же на этом основании выдумал, что Олега пытали в ровеньской тюрьме и потому в одну ночь шестнадцатилетний мальчик поседел! Так стал Олег Кошевой главным героем романа».
Документы доказывают другое.

Вот что писала в своих воспоминаниях учительница из города Ровеньки Г. П. Воробьёва, с которой мне приходилось встречаться. Воспоминания не раз публиковались:
«Их хоронили в Ровеньках у клуба им. Горького. Пришло очень много людей… В крайнем гробу было тело Олега Кошевого. Крышку гроба приоткрыли до половины и положили на неё фотографию Олега. Помню, лицо мёртвого Олега было чистым, волосы тёмно-русые, на висках седые. Зачёсаны они были вверх, и ветер слегка шевелил их. В народе говорили: «Какой ещё молодой». Возле гроба сидела на табуретке мать Олега Елена Николаевна. Она не плакала, а только смотрела на него. Женщины говорили: «Вот бедная, уже выплакала все слёзы!» Во втором гробу лежала Люба Шевцова…»

Сёстры Иванцовы, Нина и Оля, сопровождавшие Елену Николаевну, подробно рассказали мне, как в Ровеньках на третий день поисков ими были найдены трупы пяти молодогвардейцев. Был глубокий снег, поэтому тела их хорошо сохранились.
– Он был как живой, – рассказывала по­друга Олега Нина Иванцова. – Мне казалось, он вот-вот откроет глаза. Немцы стянули с него всё. Он был босой. На нём была рубашка, которую он любил. На рубашке чернели следы пуль… Когда хоронили Олега, его одели в военную гимнастёрку. Я упросила Елену Николаевну, чтобы рубашку отдали мне. Я решила сохранить её как память о любимом человеке. Когда вернулась с фронта, меня атаковали работники музея. Про рубашку им рассказала сестра Оля. Пришлось отдать. Сейчас она хранится как экспонат в музее города Ровеньки, в подвале, где когда-то находилась фашистская тюрьма…
Недавно мы снимали на киностудии имени Горького большой полнометражный документально-публицистический фильм «По следам «Молодой гвардии»» и побывали в городе Ровеньки. Я опять увидел эту изрешечённую пулями рубашку.

Документов, рассказывающих о том, где и как погиб Олег, немало. В следственных делах о «Молодой гвардии» имеются запротоколированные и подписанные преступниками показания гестаповских офицеров – Гейдемана, Фромме, Гейста, Якоба Шульца, Древитца и других. Всем им во время суда была показана фотография Кошевого, и все они подтвердили, что хорошо помнят этого человека. Преступники сообщили, что Кошевой был расстрелян в Гремучем лесу на окраине города Ровеньки. Приведу высказывания лишь одного гестаповца. Участвовавший в расстреле офицер Древитц заявил на суде: «Расстреляли их по приказу Фромме. Тогда я заметил, что Кошевой оставался ещё жив и был только ранен. Я подошёл к нему ближе и выстрелил ему прямо в голову…»

Часть этих документов, о которых я веду речь, хранится в краснодонском музее «Молодая гвардия», желающие могут с ними познакомиться. А. А. Фадеев самым тщательным образом знакомился со всеми следственными делами, которые касались «Молодой гвардии». Как во время съёмок xудожественного фильма «Молодая гвардия», так и во время недавних съёмок документального полнометражного фильма «По следам «Молодой гвардии»» приходилось oбстоятельно беседовать с начальником Луганского областного управления КГБ генералом Савелием Ивановичем Косенко, с юристами, осуществлявшими судебные разбирательства во время войны, с работниками краснодонского музея, неоднократно приходилось встречаться в Москве с генералом Филиппом Денисовичем Бобковым, да и с другими компетентными лицами. Все пришли к единому выводу: Фадеев очень глубоко знал подробности краснодонских событий военных дней.

А вот Маргарита Волина, не пользуясь ни одним документальным источником, ­осмеливается убеждать читателя в обратном.
«Образ предателя Стаховича (в жизни Виктор Третьякович) изменениям не подвергался. Но вскоре, очевидно после многочисленных писем и заявлений, Виктор Третьякович был посмертно реабилитирован и награждён посмертно, если не ошибаюсь, орденом Славы. Портрет его появился на стене среди молодогвардейцев в Музее революции. И всем им (кому всем? – В. И.) стало известно, что комиссаром у них был Виктор Третьякович, а совсем не Олег Кошевой».

Хотя журналистка и делает оговорку «если не ошибаюсь», ошибается она во многом, а точнее – абсолютно во всём. Во-первых, Виктор Третьякевич был награждён не орденом Славы, а орденом Отечественной войны. Во-вторых, он никогда не был реабилитирован, поскольку никто и никогда его официально предателем не объявлял, только всякие болтуны. Положительные документы о нём часто публиковались в печати. Таким документом, например, является отчёт в ЦК ВЛКСМ командира «Молодой гвардии» Ивана Туркенича, который впервые был опубликован ещё во время войны, в 1943 году, в журнале «Смена» (№№ 21–22). И, наконец, Третьякевич никогда не был комиссаром. Об этом свидетельствуют показания всех без исключения молодогвардейцев, в том числе и самого командира, который в своём отчёте сообщает, что Витя Третьякевич был членом штаба, но никак не комиссаром.

«Для руководства всей работой, – пишет он, – был избран штаб. Олег Кошевой, душа и вдохновитель всего дела, был назначен комиссаром. Иван Земнухов – ответственным по разведке и конспирации. Третьякевич и Левашов – членами штаба…»
5 ноября 1988 года газета «Правда» опубликовала беседу с бывшей связной штаба Валерией Борц. Корреспондент газеты задал вопрос: «Но как же всё-таки быть со слухами о живом Олеге? Его, мол, видели в прошлом году на могиле матери, а иностранные корреспонденты даже засняли…»

Ответ: «Этот бред возник после съёмок нового художественно-публицистического фильма «По следам фильма «Молодая гвардия»», который скоро выйдет на экраны. Так вот, во время съёмок этого фильма артист В. Иванов, сыгравший в том памятном каждому советскому кинозрителю герасимовском фильме «Молодая гвардия» роль Олега Кошевого, пришёл на могилу мамы Олега и возложил цветы. А в нём-то и узнали «возмужавшего Кошевого», тем более что артист Иванов действительно внешне был похож на Олега. Слухи молниеносно пошли гулять по городам и весям: мол, жив Олег! И, откровенно говоря, это наводит на мысль о том, что кому-то выгодно накалять атмосферу вокруг имени нашего Олега…»

Не имеет права Волина проводить аналогию между предателем Стаховичем, описанным в романе, и Виктором Третьякевичем, поскольку Фадеев не раз заявлял, что образ предателя Стаховича собирательный. Некоторые журналисты и литературоведы, собирая слухи, до сих пор пытаются доказать, что был «настоящий» предатель, который предал всю организацию. Между тем одного такого предателя, который всех предал, не существовало. Всё гораздо сложнее. Оккупанты и их приспешники, чувствуя свою близкую гибель, хватали всех подозреваемых, членов их семей и даже соседей и знакомых. Они пускались на провокации, на шантаж, и для того чтобы уяснить, кто вольно, а кто совершенно невольно стал участником этой страшной трагедии, необходимо ознакомиться со множеством томов следственных дел.

Краснодонцы обращались к писателю с вопросом: почему он не воспользовался в книге именем предателя Почепцова, который первым сообщил в полицию о существовании подпольной организации? Писатель пояснил, что в Краснодоне и в Краснодонском районе проживает не одна семья Почепцовых, и он не хотел порочить их.
Создав обобщённый образ предателя, А. А. Фадеев сделал, на мой взгляд, гуманный шаг – получил возможность не называть имена и фамилии людей, которые случайно, не по своей воле стали участниками этой страшной трагедии.

На запрос А. Жданова от 6 марта 1948 года относительно достоверности романа Фадеев ответил (см. Ал. Фадеев. Письма. Изд-во «Сов. писатель», 1967 г., 230): «Материал этот представляет из себя почти стенографическую запись рассказов всех оставшихся в живых молодогвардейцев, их родителей, учителей, товарищей по школе, свидетелей, а также дневники самих участников, фактические документы, многочисленные фото и т.д.
Я лично был в Краснодоне в сентябре 1943 года и также же лично опросил по меньшей мере около ста человек… Этот материал и лёг в основание моего романа.
Как известно, я не писал истории «Молодой гвардии», а писал художественное произведение, в котором наряду с действительными героями и событиями наличествуют и вымышленные герои и события».

Опираясь только на слухи, не принимая во внимание высказывания самого писателя, Волина осмеливается давать роману свою оценку, заявляя, что роман «полон развесистой ложью», что он является произведением «скучным, фальшиво назидательным». Однако сама же сообщает, что, когда она выступала на сцене с отрывками из романа, «в зале слышались рыдания». Это от «скучного, фальшиво назидательного»? Тут, как говорится, «вдова» сама себя высекла!

Можно было бы привести сотни высоких, самых авторитетных признаний, адресованных фадеевскому роману. Сошлюсь хотя бы на одно. Парижская газета «Леттр франсез», которая всегда считалась арбитром творчества писателей всего мира, заявила на своих страницах: «Если история одной цивилизации и один из её величайших моментов должны быть выражены одним только литературным произведением, то в СССР таким произведением вполне может служить «Молодая гвардия» А. Фадеева…»
И ещё одно «открытие» журналистки М. Волиной: как бы опираясь на рассказ А. В. Тюлениной, она сообщает читателям, что спустя три года после освобождения Донбасса от оккупантов Олег Кошевой стал навещать мать и бабушку.

«Появился в доме Кошевых паренёк. Вылитый Олежка, только подрос за три года и потому ростом стал выше. Елену Андреевну зовет мамой, бабку – бабулей. Спросили люди Елену Андреевну, кто ж он такой, на Олега похожий? Она ответила: «Сирота из Одессы. Родителей его немцы замучили, дошёл до нас. Не выгонять же! Я его за сына вместо Олега приняла». Люди смеются: «Чего там «вместо Олега», когда он сам и есть Олег». Из Краснодона в посёлок Шахтный прибыла комиссия поглядеть: кто у Кошевой вместо сына живёт? А его уже нет. «Где ж он?» – спрашивают. Елена Андреевна отвечает: «Прогнали. Хулиган оказался. Дерзкий. Отказали мы ему от дома. Ушёл…»»
М. Волина далее подробно описывает настроение Александры Васильевны Тюлениной: «Негодовала она на Кошевую, отрёкшуюся от живого сына ради мёртвого героя.
И вновь и вновь осыпала бранью Фадеева. Всё, дескать, по его милости…»

Определённо констатируя, что Олег спустя три года мог быть жив, М. Волина относительно Олега Кошевого делает в конце статьи зловещее по своей сути заключение: «Его воскрешение было неуместным. И мне думается, его поспешили убрать, как умели мы убирать всякие досадные помехи, мешающие расцветать нашей всесильной лжи».
Я могу только с сожалением дополнить, что слухи «о живом Олеге» начали распространяться за рубежом давно, сразу после выхода фильма «Молодая гвардия», имевшего успех на мировом экране. Видимо, кто-то был заинтересован в распространении таких слухов!

Вспоминаю неприятный случай, когда в 1950 году меня вызвали в КГБ на площадь Дзержинского. Сотрудник комитета показал мне фотографию, прикрыв её ладонью до половины, и спросил, действительно это я или нет. Я ответил утвердительно. Он отдёрнул руку, и меня пронзил страх – на фотографии я был одет в военную форму бундесверовского офицера. Вероятно, я так изменился в лице, что чекист, испугавшись, поднёс к моим губам стакан с водой. А впоследствии я видел не один такой искусно выполненный фотографический камуфляж, где меня изображали или рядом с Еленой Николаевной, или в окружении незнакомых людей, и всякий раз на этих «фотографиях» я был одет в фашистскую форму. Характерно и то, о чём поведала корреспонденту газеты «Правда» Валерия Борц. Осмеливаюсь предполагать, что кощунственные слухи о том, что Олег жив, что он перешёл служить на сторону гитлеровцев, в немалой степени возникли из-за того, что я ежегодно навещал семью Кошевых и по-прежнему часто бываю в Краснодоне…

Чем ярче, сильнее художественное произведение, тем больше ходит слухов о его героях. Слухи ходят не только о «Молодой гвардии», но и о «Тихом Доне», и о романе Н. Островского «Как закалялась сталь». Однако журналистка М. Волина делает другие выводы:
«Самоубийством Александр Александрович искупил многие свои грехи. Но всё же мне думается неправомерным, что Центральный дом литератора до сих пор носит его имя…»

И невдомёк журналистке, что представители нашей литературы, назвав Центральный дом литератора именем А. Фадеева, отдали ему дань не только как большому мастеру художественной прозы, но и как высоконравственному человеку, который, вступая в острые конфликты с тогдашними руководителями, обращаясь с жалобами к Сталину, сумел отвести беду от многих собратьев по перу. Сотни писем были им написаны в разные инстанции в защиту товарищей, и каждое письмо – переживание. Эти письма навсегда останутся свидетелями его душевной доброты, его искреннего желания помочь ближнему. Не каждый был способен в то время на такое!

Вспоминается день прощания с А. А. Фадеевым. После похорон на Новодевичьем кладбище родные и близкие поехали на квартиру покойного на поминки. Часть собратьев по перу решили устроить поминки в ресторане Союза писателей. Среди них очутился и я. Сидевший справа от меня Н. С. Тихонов плакал, как ребёнок. Говорил он примерно следующее:
– Всё! Теперь некому будет защитить честных русских сочинителей… Саша спас от роковой беды Анну Ахматову, вызволил из тюрьмы её сына Лёву Гумилёва, осмеливался помогать Марише Цветаевой, защитил Ольгу Берггольц… Кто ещё способен на такое? В трудную минуту он поддержал Юрия Германа и Мишу Зощенко. Последнее время он отдавал все силы, чтобы оградить от нападок Борю Пастернака. А теперь всё! Помяните моё слово, Бориса или посадят, или запретят печатать, и никто не в силах будет помочь ему…
Сидевшие рядом С. Н. Преображенский и К. А. Федин сдерживали Николая Семёновича:
– Коля, возьми себя в руки. Здесь стены слышат…
Слова Николая Семёновича оказались пророческими. Через два года после смерти А. А. Фадеева Пастернак по воле Хрущёва был исключен из Союза писателей.
Активная переписка А. А. Фадеева с Теодором Драйзером, Элтоном Синклером, Гербертом Уэллсом, Фредериком Жолио-Кюри, высокие отзывы о нём многих выдающихся авторитетов позволяют считать его писателем с мировым именем. По-моему, это особенно важно напомнить именно сейчас – ведь завтра исполняется 90 лет со дня рождения Александра Александровича. И я не могу принять уничижительных обвинений в адрес одной из лучших его книг. Ведь роман «Молодая гвардия» изучается во многих колледжах за рубежом. На Западе ему придаётся новое особое звучание. Такой новый подход к роману, например, был предложен недавно профессором из ФРГ Фэри фон Лилиенфельд. Она пишет:
«В «Молодой гвардии» Фадеев наследует лучшие духовные традиции, даже те, что проповедовались религией. На борьбу с фашизмом его молодых героев позвали сострадание, самопожертвование, чувство подвига ради жизни и добра!»

Считаю, что явно криминальное отношение к Фадееву и его роману со стороны некоторых журналистов должно быть предано общественному осуждению. Дезинформацию в печати молодёжь принимает за чистую монету и моментально реагирует. Иногда просто дико реагирует! Так, через несколько дней после публикации в «Курантах» статьи «Кого оплакивала мать Кошевого» в городе Луганске распоясавшиеся хулиганы сбросили с постаментов бюсты героев-молодогвардейцев…

Я пробыл на фронте с февраля 1942 года до самого конца войны. Служил в разведке. Был трижды ранен. Являюсь инвалидом Оте­чественной войны 2-й группы. И знаю, что далеко не все одинаково переживали войну. Были на фронте и дезертиры, и «самострелы», и предатели. Фадеев никогда не забывал об этом! А мы забываем… Во всех странах есть Братские кладбища, где совершаются захоронения воинов. Сам видел! Такие кладбища воинов, боровшихся за интересы своих государств, существуют в Америке, в Германии, в Японии… Там ежегодно отмечают День святого поминовения, люди приносят на могилы цветы, читают молитвы… У нас нет такого Дня поминовения. У нас проявляется тенденция переворачивать могильные плиты, как это делает журналистка М. Волина. А мёртвые ничего не могут сказать в свою защиту!.. Это должны сделать живые.

Когда-то было модно разрушать храмы, теперь – памятники. А вот со строительством у нас очень плохо, особенно с нравственно-духовным! И чтобы оно далее не ухудшалось ещё больше, необходимо помнить библейскую заповедь: «Не лжесвидетельствуй!» Известно, что на лжесвидетельствах общество не может существовать – оно гибнет…

Владимир ИВАНОВ ,
артист, лауреат Государственной премии, г. Москва.
«Правда», 12 декабря 1991 года

«Новая газета» завершает цикл публикаций о легендарной подпольной организации «Молодая гвардия», которая была создана ровно 75 лет назад. И о том, как сегодня живут люди в Луганской области, где активная фаза последних боевых действий завершилась в марте не 1943-го, а 2015 года, и где до сих пор есть линия фронта. Она же — установленная Минскими соглашениями линия разграничения между Вооруженными силами Украины и формированиями самопровозглашенной «Луганской Народной Республикой» («ЛНР»).

Изучив партийные архивы, хранящиеся в Луганске, спецкор «Новой» Юлия ПОЛУХИНА вернулась в Краснодон. Опираясь на материалы архивов, в предыдущих публикациях нам удалось рассказать о том, как создавалась подпольная комсомольская организация Краснодона в сентябре 1942 года, какую роль в ее работе играла связь с партизанскими отрядами и подпольными обкомами Ворошиловограда (так во время войны назывался Луганск) и Ростова-на-Дону и почему комиссаром «Молодой гвардии» сначала был Виктор Третьякевич (прототип «предателя» Стахевича в романе Фадеева), а потом Олег Кошевой. И оба посмертно пострадали по идеологическим мотивам. На Третьякевича навесили клеймо предателя, хотя даже сам автор «Молодой гвардии» говорил, что Стахевич — образ собирательный. Кошевому, напротив, досталось во время волны борьбы с советской мифологией: стали говорить о нем тоже, как о собирательном образе, который Фадеев «нарисовал» в угоду партийному руководству.

Пожалуй, ни краснодонские, ни луганские архивы не дают возможности однозначно сказать, кто был лидером «Молодой гвардии», сколько именно больших и малых подвигов (или, говоря современным языком, спецопераций) у нее на счету, и кто из ребят, уже схваченных полицией, дал под пытками признательные показания.

Но факт в том, что «Молодая гвардия» — это не миф. Она объединяла живых молодых людей, почти детей, главным подвигом которых, совершенным помимо их воли, была мученическая смерть.

Об этой трагедии мы и расскажем в последней публикации цикла о краснодонцах, опираясь на воспоминания родных молодогвардейцев, рассказы их потомков, а также протоколы допроса полицаев и жандармов, причастных к пыткам и казням.

Мальчишки играют в футбол у мемориала расстрелянным молодогвардейцам. Фото: Юлия Полухина / «Новая газета»

Подлинные, материальные свидетельства того, что происходило в Краснодоне в первые две недели 1943 года, когда сначала были арестованы, а потом казнены молодогвардейцы и многие члены партийной подпольной организации, стали исчезать уже в первые дни после освобождения города Красной армией. Тем ценнее каждая единица научных фондов музея «Молодой гвардии». С ними меня знакомят сотрудники музея.

«Вот у нас материалы по полицаям Мельникову и Подтынову. Я помню, как судили их в 1965 году. Суд проходил в ДК им. Горького, микрофоны были выведены к динамикам на улицу, это была зима, и весь город стоял и слушал. Мы достоверно и сегодня не можем сказать, сколько было этих полицаев, одного поймали в 1959 году, а второго в 1965 году», — рассказывает главный хранитель фондов Любовь Викторовна. Для нее, как и для большинства музейных работников, «Молодая гвардия, — очень личная история. И это главная причина того, что летом 2014 года, несмотря на приближение боевых действий, они отказались эвакуироваться: «Мы даже начали по коробкам все раскладывать, что в первую очередь, что во вторую отправлять, но потом приняли совместное решение, что никуда не поедем. Мы не готовы были в рамках декоммунизации залечь на полки и зарасти пылью. Тогда еще закона этого на Украине не было, но разговоры такие уже шли».

Декоммунизация действительно настигла Краснодон, который перестал существовать, потому что в 2015 году был переименован в Сорокино. Впрочем, в музее это никак не ощущается, да и никому из местных жителей в голову не придет назвать себя сорокинцем.

«Посмотрите на эту фотографию. На стенах камер, в которых содержались после ареста молодогвардейцы, хорошо видны надписи, — показывает мне один из раритетов Любовь Викторовна. И объясняет, в чем его ценность. — Эти фото сделал Леонид Яблонский, фотокорреспондент газеты 51-й армии «Сын отечества». Он, кстати, первым снял не только историю о молодогвардейцах, но и Аджимушкайские каменоломни, и Багеров ров, куда сбрасывали после массовых расстрелов тела казненных жителей Керчи. И фото с Ялтинской конференции — тоже его. Это, кстати, не помешало в 1951 году репрессировать Яблонского за якобы неуважительные высказывания о Сталине, но после смерти вождя фотограф был освобожден и потом реабилитирован. Так вот, по словам Яблонского, когда красноармейцы вошли в Краснодон, было уже темно. В камерах все было исцарапано надписями — и подоконники, и стены. Яблонский сделал несколько кадров и решил, что вернется утром. Но на утро пришел — ничего уже не было, ни единой надписи. И кто затирал, не фашисты же? Это сделали местные жители, мы так и не знаем, что там писали ребята, и кто из местных стер все эти надписи».

«Детей опознавали по одежде»

Шурф шахты №5 — братская могила молодогвардейцев. Фото: РИА Новости

Зато известно, что руководить работой по извлечению тел казненных из шурфа шахты № 5 первоначально доверили Василию Громову, отчиму молодогвардейца Геннадия Почепцова. При немцах Громов был негласным агентом полиции и имел прямое отношение как минимум к арестам подпольщиков. Поэтому ему, конечно, вовсе не хотелось, чтобы тела со следами бесчеловечных пыток были подняты на поверхность.

Вот как этот момент описан в воспоминаниях Марии Винценовской, матери погибшего Юрия Винценовского:

«Долго томил он нас своею медлительностью. То не знает, как извлекать, то не знает, как лебедку установить, то просто оттягивал извлечение. Родители-шахтеры подсказывали ему что и как надо сделать. Наконец, все было готово. Слышим голос Громова: «Кто добровольно согласен спуститься в бадье?» — «Я! Я!» — слышим. Один был мой ученик 7-го класса Шура Неживов, другой — рабочий Пучков. <…> Нам, родителям, разрешили занять место в первом ряду, но на приличном расстоянии. Наступила абсолютная тишина. Такая тишина, что слышно было собственное сердцебиение. Вот поднимается бадья. Слышны выкрики: «Девушка, девушка». Это была Тося Елисеенко. Она была сброшена одной из первой партии. Труп положили на носилки, накрыли простыней и унесли в предшахтную баню. Вдоль всех стен в бане был разложен снег, и на снег укладывали трупы. Бадья спускается снова. На этот раз ребята кричали: «А это мальчик». Это был Вася Гуков, тоже расстрелян в первой партии и тоже завис на выступавшем бревне. Третий, четвертый. «А этот голенький, он, наверное, и умирал там, у него и руки сложены на груди». Как электрический ток пошел у меня по телу. «Мой, мой!» — закричала я. Со всех сторон послышались слова утешения. «Успокойтесь, это не Юрочка». Какая, собственно, разница, не четвертый, так пятый будет Юрий. Третьим был извлечен Григорьев Миша, четвертый — Винценовский Юра, пятый Загоруйко В., Лукьянченко, Сопова и последующий Тюленин Сережа. <…> Тем временем наступил вечер, трупов в шахте больше не было. Громов, посоветовавшись с врачом Надежой Федоровной Приваловой, здесь присутствующей, объявил, что больше извлекать трупы не будет, так как врач сказала, что трупный яд смертелен. Здесь будет братская могила. Работы по извлечению трупов были прекращены. На другое утро мы снова у шурфа, теперь уже зайти в баню разрешалось. Каждая мать старалась в трупе узнать своего, но это трудно давалось, т.к. дети были совершенно изуродованы. Я, например, своего сына узнала только по приметам на пятый день. Загоруйкой О.П. была уверена, что сынок Володя в Ровеньках (часть молодогвардейцев увезли из Краснодона в гестапо, они были казнены уже в Ровеньках. — Ю. П. ) передавала туда для него передачу, ходила спокойно вокруг трупов. Вдруг страшный крик, обморок. У пятого трупа на брюках она увидела знакомую латочку, это был Володя. Несмотря на то, что родители опознали своих детей, однако ходили к шурфу в течение дня по несколько раз. Ходила и я. Один раз вечером мы с сестрой пошли к шурфу. Издали заметили, что над самой пропастью шурфа сидит какой-то человек и курит. <…> Это был Андросов, отец Андросовой Лиды. «Хорошо вам, нашли труп своего сына, а я вот не найду трупа дочери. Трупный яд смертелен. Пусть я умру от яда трупа своей дочери, но я должен ее достать. Подумаешь, хитрое дело — руководить извлечением. Двадцать лет работаю в шахте, опыт большой, ничего хитрого нет. Пойду в горком партии, буду просить разрешения руководить извлечением». И на следующий день, получив разрешение, Андросов принялся за работу».

А вот фрагмент воспоминаний самого Макара Андросова. Он — работяга, шахтер, и самые жуткие минуты своей жизни описывает буднично, как работу:

«Приехала медицинская экспертиза. Врачи сказали, что тела извлекать можно, но нужна специальная резиновая одежда. Многие родители молодогвардейцев меня знали как кадрового горняка, поэтому настояли, чтобы меня назначили ответственным при спасательных работах. <…> Жители добровольно шли помогать. Трупы извлекали горно-спасательные работники. Однажды я попытался проехать с ними до конца, в глубь шурфа, но не смог. Из шахты доносился удушливый трупный запах. Спасатели рассказывали, что ствол шахты был завален камнями и вагонетками. В ящик помещалось по два трупа. После каждого извлечения, родители бросались к ящику, плакали, кричали. Тела относили в шахтную баню. Цементный пол бани потрусили снегом, и тела клали прямо на пол. У шурфа дежурил врач и приводил в чувства родителей, которые теряли сознание. Трупы были обезображены до неузнаваемости. Многие родители узнавали детей только по одежде. Воды в шахте не было. Тела форму сохранили, но начали «разлаживаться». Многие тела достали без рук и ног. Спасательные работы проводили 8 дней. Дочку Лиду извлекли из шурфа на третий день. Узнал я ее по одежде и по зеленым буркам, которые шил сосед. В этих бурках она была арестована. На шее у Лиды была бечевка. Стреляли, наверно, в лоб, потому что на затылке была большая рана, а на лбу меньше. Не было одной руки, ноги, глаза. Суконная юбка была разорвана и держалась только на поясе, джемпер тоже разорван. Когда достали тело Лиды, я упал в обморок. А.А. Старцева говорила, что узнала Лиду даже по лицу. На лице была улыбка. Соседка (присутствовала при извлечении трупов) говорит, что все тело Лиды было окровавлено. Всего из шурфа достали 71 труп. Гробы делали из старых досок разобранных домов. 27 или 28 февраля тела своих детей из Краснодона мы привезли в поселок. Гробы поставили у поссовета в один ряд. Гроб Лиды и Коли Сумского поставили в могиле рядом».

Тюленин и его пятерка

Сергей Тюленин

Когда читаешь эти «больные», хоть и по прошествии лет записанные воспоминания родителей, понимаешь, что именно ускользает при спорах об исторической правде в истории «Молодой гвардии». То, что это были дети. Они ввязались в большой взрослый кошмар и, хотя воспринимали его с абсолютной, даже нарочитой серьезностью, он так и воспринимался как некая игра. А кто в 16 лет поверит в близкий трагический финал?

Большинство родителей молодогвардейцев и не догадывались, чем те занимаются вместе с друзьями в оккупированном немцами городе. Этому способствовал и принцип конспирации: молодогвардейцы, как известно, были разбиты на пятерки, и рядовые подпольщики знали только членов своей группы. Чаще всего в пятерки входили юноши и девушки, которые дружили или просто были хорошо знакомы друг с другом еще до войны. Первая группа, ставшая впоследствии и самой активной пятеркой, сформировалась вокруг Сергея Тюленина. Можно до бесконечности спорить, кто в «Молодой гвардии» был комиссаром и кто — командиром, но у меня сложилась уверенность: лидером, без которого не было бы легенды, — это как раз Тюленин.

В архиве музея «Молодой гвардии» лежит его биография:

«Сергей Гаврилович Тюленин родился 25 августа 1925 года в селе Киселево Новосильского района Орловской области в семье рабочего. В 1926 году вся его семья переезжает жить в город Краснодон, где и вырос Сережа. В семье было 10 детей. Сергей, самый младший, пользовался любовью и заботой старших сестер. Он рос очень живым, подвижным, жизнерадостным мальчиком, которого все интересовало. <…> Сережа был общителен, сколачивал вокруг себя всех товарищей, любил экскурсии, походы, а особенно любил Сережа военные игры. Мечтой его было стать летчиком. Окончив семь классов, Сергей пытается поступить в летное училище. По состоянию здоровья он был признан вполне годным, но не зачислен по возрасту. Пришлось снова идти в школу: в восьмой класс. <….> Начинается война, и Тюленин добровольно уходит в трудовую армию — на строительство оборонительных сооружений. <…> В это время по указанию большевистского подполья создается комсомольская организация. По предложению Сергея Тюленина она была названа «Молодой гвардией»…

Тюленин был одним из членов штаба «Молодой гвардии», принимал участие в большинстве боевых операций: в распространении листовок, в поджоге скирд хлеба, сборе оружия.

Близилось 7 ноября. Группа Сергея получила задание водрузить флаг на школе № 4. (в этой школе учились Тюленин, Дадышев, Третьякевич, Юркин, Шевцова. — Ю. П. ). Вот что вспоминает Радий Юркин, 14-летний участник операции:

«В долгожданную ночь накануне праздника мы отправились выполнять задание. <…> Сережа Тюленин первым поднялся по скрипучей лесенке. За ним с гранатами наготове мы. Осмотрелись и сразу же принялись за работу. Степа Сафонов и Сережа по скреплениям на проволоке влезли на самую крышу. Леня Дадышев стал у слухового окна, всматриваясь и прислушиваясь, не подкрался ли кто к нам. Я прикрепил полотенце знамени к трубе. Все готово. «Старший минер» степа Сафонов, как мы его потом прозвали, заявил, что мины готовы. <…> Наше знамя гордо реет в воздухе, а внизу на чердаке лежат противотанковые мины, прикрепленные к древку знамени. <…> Утром возле школы собралось много народа. Взбешенные полицейские бросились на чердак. Но сейчас же вернулись назад растерянные, бормоча что-то о минах».

Вот как в воспоминаниях Юркина выглядит вторая громкая и успешная акция «Молодой гвардии»: поджог биржи труда, который позволил избежать отправки на принудительные работы в Германию двух с половиной тысяч краснодонцев, в том числе и многих «молодогвардейцев», накануне получивших повестки.

«В ночь с 5 на 6 декабря Сергей, Люба Шевцова, Виктор Лукьянченко незаметно пробрались на чердак биржи, разбросали заранее приготовленные зажигательные патроны и подожгли биржу».

И тут заводилой был Тюленин.

Одним из самых близких друзей Сергея был Леонид Дадышев. Отец Леонида, азербайджанец иранского происхождения, приехал в Россию, чтобы разыскать брата, но потом женился на белоруске. В Краснодон они переехали в 1940 году. Надежда Дадышева, младшая сестра Леонида Дадышева, так описала эти месяцы в своих воспоминаниях:

«Вместе с братом учился Сергей Тюленин, да и жили мы с ним по соседству. Очевидно, это и послужило толчком к их будущей дружбе, которая уже не прерывалась до конца его короткой, но яркой жизни. <…> Любил Леня музыку. У него была мандалина, и он мог часами сидеть и исполнять на ней русские и украинские народные мелодии. Любимыми были песни о героях Гражданской войны. Были способности и в области рисования. Излюбленной темой его рисунков были военные корабли (эсминцы, линкоры), конница в бою, портреты полководцев. (Во время обыска при аресте брата полицейские забрали очень много его рисунков.) <…> Однажды брат попросил, чтобы спекла пышек домашних. Он знал, что через наш город будут проводить колонну военнопленных красноармейцев, и, завернув в узелок пышки, отправился с товарищами на главную шоссейную дорогу. На другой день его товарищи рассказали, что Леня бросил узелок с продуктами в толпу военнопленных, а также бросил и свою зимнюю шапку-ушанку, а сам в лютый мороз ходил в фуражке».

Финал воспоминаний Надежды Дадышевой возвращает нас к шурфу шахты № 5.

«14 февраля город Краснодон был освобожден частями Красной армии. В этот же день мы с мамой пошли в здание полиции, где увидели кошмарную картину. Во дворе полиции мы увидели гору трупов. Это были расстрелянные военнопленные красноармейцы, засыпанные сверху соломой. С мамой я зашла в помещение бывшей полиции: все двери были настежь распахнуты, на полу валялись поломанные стулья, разбитая посуда. А на стенах всех камер были написаны произвольные слова и стихи погибших. В одной камере во всю стену большими буквами было написано: «Смерть немецким оккупантам!» На одной двери было нацарапано чем-то металлическим: «Здесь сидел Дадаш Леня!» Мама сильно плакала, мне стоило больших усилий увести ее домой. Буквально через день стали извлекать трупы погибших молодогвардейцев из ствола шахты № 5. Трупы были обезображены, но каждая мать узнавала своего сына и дочку, и с каждым подъемом лебедки наверх долго слышались душераздирающие крики и плач измученных матерей. <…> С тех пор прошло больше сорока лет, но всегда больно и тревожно вспоминать о тех трагических событиях. Я не могу без волнения слышать слова из песни «Орленок»: не хочется думать о смерти, поверь мне, в 16 мальчишеских лет»… Мой брат погиб в 16 лет».

Мать Дадышевых умерла вскоре, она не смогла пережить гибель сына. Из шурфа Леонида достали всего синего, оттого что секли плетьми, с отрубленной правой кистью руки. Перед тем, как сбросить в шурф, его расстреляли.

А сестра Дадышева Надежда жива до сих пор. Правда, поговорить с ней не удалось, потому что в связи с тяжелым состоянием здоровья последние годы жизни она проводит в краснодонском хосписе.

Полицаи и предатели

Геннадий Почепцов

В научном фонде музея есть не только воспоминания о героях и жертвах, но и материалы о предателях и палачах. Вот выдержки допросов следственного дела № 147721 из архива ВУЧН-ГПУ-НКВД. Оно расследовалось в отношении следователя полиции Михаила Кулешова, агента Василия Громова и его пасынка Геннадия Почепцова — 19-летнего молодогвардейца, который, испугавшись арестов, по совету отчима написал заявление, указав имена своих товарищей.

Из протокола допроса Громова Василия Григорьевича от 10 июня 1943 года. «…Когда в конце декабря 1942 года молодежь обокрала немецкую машину с подарками, я спрашивал у сына: не причастен ли он к этому грабежу и не получал ли он долю из этих подарков? Он отрицал. Однако когда я пришел домой, то увидел, что дома кто-то был из посторонних. Но со слов жены узнал, что приходили товарищи Геннадия и накурили. Тогда я спросил сына, нет ли среди арестованных за кражу участников подпольной молодежной организации. Сын ответил, что действительно некоторые из участников организации арестованы за кражу немецких подарков. Чтобы спасти жизнь сына, а также чтобы не падала на меня вина за принадлежность к организации моего сына, я предложил Почепцову (своему неродному сыну) немедленно написать в полицию заявление о том, что он хочет выдать участников молодежной подпольной организации. Сын пообещал выполнить мое предложение. Когда я вскоре спросил его об этом, он сказал, что заявление в полицию уже написал, какое именно он написал, я не спрашивал».

Следствие по делу краснодонцев в полиции возглавлял старший следователь Михаил Кулешов. Как свидетельствуют документы архивов, до войны он работал адвокатом, но карьера не складывалась, он был судим и отличался систематическими пьянками. До войны он часто получал по партийной линии выговоры от Михаила Третьякевича — старшего брата молодогвардейца Третьякевича, выставленного впоследствии предателем, — за «бытовое разложение». И Кулешов испытывал к нему личную неприязнь, которую впоследствии выместил на Викторе Третьякевиче.

Полицаи Соликовский (слева), Кулешов (на центральном фото стоит справа) и Мельников (на крайнем справа фото на переднем плане).

О «предательстве» последнего стало известно только со слов Кулешова, которого допрашивало НКВД. Виктор Третьякевич стал единственным молодогвардейцем, имя которого было вычеркнуто из наградных списков, хуже того, на основании показаний Кулешова были сформированы выводы «комиссии Торицына», по материалам которой писал свой роман Фадеев.

Из протокола допроса бывшего следователя Кулешова Ивана Емельяновича от 28 мая 1943 года .

«…В полиции был такой порядок, что раньше всего арестованного приводили к Соликовскому, он приводил его «в сознание» и велел следователю допросить, составить протокол, который надо передать ему, т.е. Соликовскому, для просмотра. Когда Давиденко привел Почепцова в кабинет Соликовского, а перед этим Соликовский вынул из своего кармана заявление, спросил, он ли его писал. Почепцов ответил утвердительно, после чего Соликовский снова спрятал это заявление в карман.<…> Почепцов рассказал, что он действительно состоит членом подпольной молодежной организации, существующей в Краснодоне и его окрестностях. Он назвал руководителей этой организации, вернее, городского штаба. А именно: Третьякевича, Левашова, Земнухова, Сафонова, Кошевого. Соликовский записал себе названых участников организации, созвал полицейских и Захарова и начал производить аресты. Мне он велел забрать Почепцова и допросить его и представить ему протоколы допроса. На допросе у меня Почепцов рассказал о том, что в распоряжении штаба имеется оружие <…>. После этого было арестовано 30—40 человек участников подпольной молодежной организации. Я лично допросил человек 12, в том числе Почепцова, Третьякевича, Левашова, Земнухова, Куликова, Петрова, Пирожок Василия и др.»

Из протокола допроса Почепцова Геннадия Прокофьевича от 8 апреля 1943 года и от 2 июня 1943 года.

«…28 декабря 1942 года к дому Мошкова (он жил рядом со мной) подъехали на санях начальник полиции Соликовский, его заместитель Захаров, немцы и полицейские. Они сделали обыск на квартире Мошкова, нашли какой-то мешок, положили его на санки, посадили Мошкова и уехали. Я и мать все это видели. Мать спросила, не из нашей ли организации Мошков. Я сказал, что нет, так как не знал о принадлежности Мошкова к организации. Через некоторое время ко мне зашел Фомин. Он рассказал, что по поручению Попова ходил в центр узнать о том, кого из ребят арестовали. Он рассказал, что арестованы Третьякевич, Земнухов и Левашов. Мы начали обсуждать, что нам делать, куда бежать, с кем советоваться, но никакого решения не приняли. После ухода Фомина я обдумал свое положение и, не найдя другого решения, проявил трусость и решил написать заявление в полицию о том, что я знаю подпольную молодежную организацию. <…> Перед тем, как написать заявление, я сам еще пошел в клуб имени Горького, посмотрел, что там делается. Придя туда, я увидел Захарова и немцев. Они искали что-то в клубе. Затем Захаров подошел ко мне и спросил, знаю ли я Тюленина, при этом он смотрел в какой-то список, в котором был еще ряд фамилий. Я сказал, что Тюленина не знаю. Ушел домой и дома принял решение выдать участников организации. Я считал, что полиция уже все знает…»

Но на самом деле именно «письмо» Почепцова сыграло ключевую роль. Потому что ребят изначально взяли как воришек, и против них не было доказательств. Через несколько дней допросов начальник полиции приказал: «Выпороть воров и выгнать в шею». В это время в полицию и пришел вызванный Соликовским Почепцов. Он указал тех, кого знал, прежде всего из поселка Первомайка, в группе которых был сам Почепцов. С 4 на 5 января в Первомайке начались аресты. О существовании подпольщиков-коммунистов Лютикова, Баракова и прочих Почепцов просто не знал. Но за механическими мастерскими, где действовала их ячейка, следили агенты Зонса (замначальника краснодонской жандармерии. — Ю. П. ). Зонсу показали списки арестованных подпольщиков, где были только дети 16—17 лет, и тогда Зонс распорядился арестовать Лютикова и еще 20 человек, за которыми давно и плотно следили его агенты. Так в камерах оказалась более 50 человек, имеющих то или иное отношение к «Молодой гвардии» и подпольщикам-коммунистам.

Показания полицейского Александра Давыденко. «В январе я зашел в кабинет секретаря полиции, кажется, за получением зарплаты, и через открытую дверь увидел в кабинете начальника полиции Соликовского арестованных членов «Молодой гвардии» Третьякевича, Мошкова, Гухова (неразборчиво). Допрашивал находившийся там начальник полиции Соликовский, его заместитель Захаров, переводчик Бурхард, немец, фамилию которого не знаю, и два полицейских — Гухалов и Плохих. Допрашивали молодогвардейцев о том, как и при каких обстоятельствах они похитили из автомашин подарки, предназначение для немецких солдат. Во время этого допроса я также зашел в кабинет Соликовского и видел весь процесс указанного допроса. В ходе допроса Третьякевича, Мошкова и Гухова они подвергались избиениям и пыткам. Их не только избивали, а подвешивали на веревке к потолку, инсценируя казнь через повешение. Когда молодогвардейцы начинали терять сознание, их снимали и на полу обливали водой, приводя в чувство». Виктор Третьякевич

Виктора Третьякевича с особым пристрастием допрашивал Михаил Кулешов.

18 августа 1943 года в открытом судебном заседании в городе Краснодон Военный трибунал войск НКВД Ворошиловоградской области приговорил Кулешова, Громова и Почепцова к высшей мере наказания. На следующий день приговор был приведен в исполнение. Их расстреляли публично в присутствии пяти тысяч человек. Мать Почепцова Мария Громова, как член семьи изменника Родины, была сослана в Кустанайскую область Казахской ССР сроком на пять лет с полной конфискацией имущества. Дальнейшая ее судьба неизвестна, но 1991 году на Марию Громову распространилось действие ст. 1 закона Украинской ССР «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине». Ввиду отсутствия совокупности доказательств, подтверждающих обоснованность привлечения к ответственности, она была реабилитирована.

Полицаю Соликовскому удалось бежать, его так и не нашли. Хотя он был главным среди непосредственных исполнителей казни молодогвардейцев в Краснодоне.

Из протокола допроса жандарма Вальтера Айхгорна от 20 ноября 1948 г. «Под силой пыток и издевательств от арестованных были получены показания об их причастности к подпольной комсомольской организации, действовавшей в гор. Краснодоне. Об этих арестах майстер Шен (начальник жандармского поста Крансодона. — Ю. П. ) сообщил по команде своему начальнику Веннеру. Позднее был получен приказ о расстреле молодежи. <…> К нам во двор стали выводить по одному арестованных, подготовленных для отправки на расстрел, кроме нас, жандармов, было пять полицейских. Одну машину сопровождал комендант Сандерс, а вместе с ним в кабине находился Зонс (замначальника Шена. — Ю. П. ), а я стоял на подножке машины. Вторую машину сопровождал Соликовский, и там был начальник криминальной полиции Кулешов. <…> Метрах в десяти от шахты машины остановились и были оцеплены жандармами и полицейскими, которые сопровождали к месту расстрела <…>. Я лично находился близко к месту расстрела и видел, как один из полицейских поодиночке брал арестованных из автомашин, раздевал и подводил к Соликовскому, который у ствола шахты их расстреливал, трупы сбрасывал в шурф шахты…»

Первоначально дело молодогвардейцев вела краснодонская полиция, потому что они обвинялись в банальном уголовном преступлении. Но когда проступила явная политическая составляющая, к делу подключились жандармерия города Ровеньки. Часть молодогвардейцев была вывезены туда, потому что на Краснодон уже наступала Красная Армия. Олегу Кошевому удалось бежать, но в Ровеньках он был арестован.

Олег Кошевой

Позднее это создало почву для спекуляций, что Кошевой якобы был агентом гестапо (по другой версии — членом ОУН-УПА, организации, запрещенной в России), и по этой причине не был расстрелян, а ушел с немцами в Ровеньки и потом скрылся, начав новую жизнь по подложным документам.

Схожие истории известны, например, если вспомнить краснодонских палачей, то скрыться удалось не только Соликовскому, но также полицаям Василию Подтынному и Ивану Мельникову. Мельников, кстати, имел прямое отношение не только к пыткам молодогвардейцев, но и к казням шахтеров и коммунистов, заживо закопанных в краснодонском городском парке в сентябре 1942 года. После отступления из Краснодона он воевал в составе вермахта, был пленен в Молдавии, в 1944 году был призван уже в Красную Армию. Воевал достойно, был награжден медалями, однако в 1965 году был разоблачен как бывший полицай и впоследствии расстрелян.

Похожим образом сложилась и судьба полицая Подтынного: его судили много лет спустя после совершенного преступления, но в Краснодоне, публично. Кстати, в ходе суда и следствия Подтынный показал, что Виктор Третьякевич не был предателем и что следователь Кулешов оговорил его по мотивам личной мести. После этого Третьякевич был реабилитирован (а вот Стахевич в романе Фадеева так и остался предателем).

Однако к Кошевому все эти аналогии неприложимы. В архивах есть протоколы допросов непосредственных участников и очевидцев его казни в Ровеньках.

Из протокола допроса Ивана Орлова, сотрудника полиции Ровеньков:

«О существовании «Молодой гвардии» я впервые узнал в конце января 1943 года от арестованного в Ровеньках комсомольца Олега Кошевого. Затем об этой организации мне рассказали приехавшие в начале 1943 года в Ровеньки ст. следователи краснодонской полиции Усачев и Дидик, принимавшие участие в следствии по делу «Молодой гвардии». <…> Помню, что я интересовался у Усачева, не проходил ли по делу «Молодой гвардии» Олег Кошевой. Усачев сообщил, что Кошевой являлся одним из руководителей подпольной организации, но из Краснодона он скрылся, и его не могут разыскать. В этой связи я рассказал Усачеву, что Кошевой арестован в Ровеньках и расстрелян жандармерией».

Из протокола допроса Отто-Августа Древитца, сотрудника жандармерии Ровеньков :

Вопрос: Вам показывают диапозитив с изображением руководителя действовавшей в Краснодоне нелегальной комсомольской организации «Молодая гвардия» Олега Кошевого. Не тот ли это молодой человек, которого вы расстреляли? Ответ: Да, это тот самый молодой человек. Я расстрелял Кошевого в городском парке в Ровеньках. Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах вы расстреляли Олега Кошевого. Ответ: В конце января 1943 года я получил приказ от заместителя командира подразделения жандармерии Фромме приготовиться к казни арестованных советских граждан. Во дворе я увидел полицейских, которые охраняли девятерых арестованных, среди которых был также и опознанный Олег Кошевой. Мы повели по приказу Фромме приговоренных к смерти к месту казни в городской парк в Ровеньках. Мы поставили заключенных на краю вырытой заранее в парке большой ямы и расстреляли всех по приказу Фромме. Тогда я заметил, что Кошевой еще остался жив, был только ранен, я подошел к нему ближе и выстрелил ему прямо в голову. Когда я застрелил Кошевого, я возвращался с другими жандармами, которые участвовали в казни обратно в казарму. К месту казни послали несколько полицейских, с тем, чтобы они зарыли трупы». Протокол допроса жандарма из Ровеньков Древнитца, расстрелявшего Олега Кошевого

Получается, что Олег Кошевой погиб последним из молодогвардейцев, а никаких предателей, кроме Почепцова, среди них не было.

История жизни и гибели молодогвардейцев сразу же стала обрастать мифами: сначала советскими, а потом и антисоветскими. И многое еще о них неизвестно — далеко не все архивы находятся в открытом доступе. Только как бы там ни было, для современных краснодонцев история «Молодой гвардии» — очень личная, независимо от того, как называется страна, в которой они живут.

Краснодон

документ. 18+ (описание пыток)

Справка о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков, об увечьях, нанесенных подпольщикам Краснодона в результате допросов и казни у шурфа шахты № 5 и в Гремучем лесу г. Ровеньки. Январь-февраль 1943 года. (Архив музея «Молодая гвардия».)

Справка составлена на основании акта по расследованию злодеяний, совершенных гитлеровцами в Краснодонском районе, от 12 сентября 1946 года, на основании архивных документов музея «Молодая гвардия» и документов Ворошиловоградского УКГБ.

1. Бараков Николай Петрович, 1905 года рождения. Во время допросов проломлен череп, отрезан язык, ухо, выбиты зубы и левый глаз, отрублена правая рука, перебиты обе ноги, отрезаны пятки.

2. Выставкин Даниил Сергеевич, 1902 года рождения, на теле обнаружены следы жестких пыток.

3. Винокуров Герасим Тихонович, 1887 года рождения. Извлечен с разможженным черепом, разбитым лицом, раздробленной рукой.

4. Лютиков Филипп Петрович, 1891 года рождения. В шурф был сброшен живым. Поломаны шейные позвонки, отрезан нос, уши, на груди были раны с изорванными краями.

5. Соколова Галина Григорьевна, 1900 года рождения. Извлечена в числе последних с разможженной головой. Тело в кровоподтеках, на груди ножевая рана.

6. Яковлев Степан Георгиевич, 1898 года рождения. Извлечен с разможженной головой, иссеченной спиной.

7. Андросова Лидия Макаровна, 1924 года рождения. Извлечена без глаза, уха, руки, с веревкой на шее, которая сильно врезалась в тело, на шее видна запеченная кровь.

8. Бондарева Александра Ивановна, 1922 года рождения. Извлечена без головы, правой грудной железы. Все тело избито, в кровоподтеках, имеет черный цвет.

9. Винценовский Юрий Семенович, 1924 года рождения. Извлечен с припухшим лицом, без одежды. На теле ран не было. Очевидно, был сброшен живым.

10. Главан Борис Григорьевич, 1920 года рождения. Извлечен из шурфа сильно изуродованным.

11. Герасимова Нина Николаевна, 1924 года рождения. У извлеченной была сплющена голова, нос вдавлен, перебита левая рука, тело избито.

12. Григорьев Михаил Николаевич, 1924 года рождения. У извлеченного на виске была рваная рана, напоминающая пятиконечную звезду. Ноги иссечены, в рубцах и кровоподтеках: все тело было черное, изуродовано лицо, выбиты зубы.

Ульяна Громова

13. Громова Ульяна Матвеевна, 1924 года рождения. На спине у нее была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломлена, поломаны ребра.

14. Гуков Василий Сафонович, 1921 года рождения. Избит до неузнаваемости.

15. Дубровина Александра Емельяновна, 1919 года рождения. Извлечена без черепа, на спине колотые раны, рука переломлена, нога прострелена.

16. Дьяченко Антонина Николаевна, 1924 года рождения. Наблюдался открытый перелом черепа с лоскутчатой раной, на теле полосчатые кровоподтеки, продолговатые ссадины и раны, напоминающие собой отпечатки узких, твердых предметов, видимо, от ударов телефонным кабелем.

17. Елисеенко Антонина Захаровна, 1921 года рождения. У извлеченной на теле были следы ожогов и побоев, на виске был след огнестрельной раны.

18. Жданов Владимир Александрович, 1925 года рождения. Извлечен с рваной раной в левой височной области. Пальцы переломаны, из-за чего искривлены, под ногтями кровоподтеки. На спине вырезаны две полосы шириной 3 см., длиной 25 см. Выколоты глаза, отрезаны уши.

19. Жуков Николай Дмитриевич, 1922 года рождения. Извлечен без ушей, языка, зубов. Отрублена рука и ступня ноги.

20. Загоруйко Владимир Михайлович, 1927 года рождения. Извлечен без волос, с отрубленной рукой.

21. Земнухов Иван Александрович, 1923 года рождения. Извлечен обезглавленным, избитым. Все тело опухшее. Ступня левой ноги и левая рука (в локте) вывернуты.

22. Иванихина Антонина Аександровна, 1925 года рождения. У извлеченной были выколоты глаза, голова перевязана платком и проволокой, груди были вырезаны.

23. Иванихина Лилия Александровна, 1925 года рождения. Извлечена без головы, левая рука отрублена.

24. Кезикова Нина Георгиевна, 1925 года рождения. Извлечена с оторванной по колено ногой, руки выкручены. Пулевых ранений на теле не было, очевидно, была сброшена живой.

25. Кийкова Евгения Ивановна, 1924 года рождения. Извлечена без правой ступни и кисти правой руки.

26. Ковалева Клавдия Петровна, 1925 года рождения. Извлечена опухшей, отрезана правая грудь, ступни ног были сожжены, отрезана левая грудь, голова завязана платком, на теле видны следы побоев. Найдена в 10 метрах от ствола, между вагонетками. Вероятно, сброшена живой.

27. Кошевой Олег Васильевич, 1924 года рождения. Тело носило следы нечеловеческих истязаний: не было глаза, в щеке была рана, выбит затылок, волосы на висках седые.

28. Левашов Сергей Михайлович, 1924 года рождения. У извлеченного перебита лучевая кость левой руки. При падении образовались вывихи в тазобедренных суставах и переломлены обе ноги. Одна в бедренной кости, а другая в области колена. Кожа на правой ноге вся содрана. Пулевых ран не обнаружено. Был сброшен живым. Нашли далеко отползшим от места падения с полным ртом земли.

29. Лукашов Геннадий Александрович, 1924 года рождения. У извлеченного не было ступни ноги, на руках видны следы избиения железным прутом, лицо изуродовано.

30. Лукьянченко Виктор Дмитриевич, 1927 года рождения. Извлечен без руки, глаза, носа.

31. Минаева Нина Петровна, 1924 года рождения. Извлечена с переломанными руками, выбитым глазом, на груди было вырезано что-то бесформенное. Все тело покрыто темно-синими полосками.

32. Мошков Евгений Яковлевич, 1920 года рождения. Во время допросов у него были выломаны ноги и руки. Тело и лицо иссиня-черное от побоев.

33. Николаев Анатолий Георгиевич, 1922 года рождения. У извлеченного все тело иссечено, вырезан язык.

34. Огурцов Дмитрий Уварович, 1922 года рождения. В Ровеньковской тюрьме был подвергнут нечеловеческим пыткам.

35. Остапенко Семен Макарович, 1927 года рождения. Тело Остапенко носило следы жестоких пыток. Ударом приклада был разможжен череп.

36. Осьмухин Владимир Андреевич, 1925 года рождения. Во время допросов отрублена кисть правой руки, выколот правый глаз, на ногах следы ожогов, раздроблена тыльная часть черепа.

37. Орлов Анатолий Алексеевич, 1925 года рождения. Был расстрелян в лицо разрывной пулей. Раздроблен весь затылок. На ноге видна кровь, извлечен разутым.

38. Пегливанова Майя Константиновна, 1925 год рождения. В шурф была сброшена живой. Извлечена без глаз, губ, ноги выломаны, на ноге видны рваные раны.

39. Петля Надежда Степановна, 1924 года рождения. У извлеченной левая рука и ноги выломаны, грудь сожжена. На теле пулевых ран не было, сброшена живой.

40. Петрачкова Надежда Никитична, 1924 года рождения. Тело извлеченной носило следы нечеловеческих истязаний, извлечена без руки.

41. Петров Виктор Владимирович, 1925 года рождения. Была нанесена ножевая рана в грудь, переломаны пальцы рук в суставах, отрезаны уши, язык, сожжены ступни ног.

42. Пирожок Василий Макарович, 1925 года рождения. Извлечен из шурфа избитым. Тело в кровоподтеках.

43. Полянский Юрий Федорович-1924 год рождения. Извлечен без левой руки и носа.

44. Попов Анатолий Владимирович, 1924 года рождения. Пальцы левой руки были отдавлены, ступня левой ноги отрублена.

45. Рогозин Владимир Павлович, 1924 года рождения. У извлеченного перебит позвоночник, руки, выбиты зубы, выколот глаз.

46. Самошинова Ангелина Тихоновна, 1924 года рождения. Во время допросов была иссечена спина плетью. Прострелена правая нога в двух местах.

47. Сопова Анна Дмитриевна, 1924 год рождения. На теле обнаружены кровоподтеки, вырвана коса.

48. Старцева Нина Илларионовна, 1925 год рождения. Извлечена с перебитым носом, сломанными ногами.

49. Субботин Виктор Петрович, 1924 года рождения. Были видны побои на лице, вывернуты конечности.

50. Сумской Николай Степанович, 1924 года рождения. Глаза были завязаны, на лбу след огнестрельной раны, на теле следы побоев плетью, на пальцах видны следы уколов под ногти, перебита левая рука, проколот нос, левого глаза не было.

51. Третьякевич Виктор Иосифович, 1924 года рождения. Были вырваны волосы, вывернута левая рука, отрезаны губы, оторвана нога вместе с пахом.

52. Тюленин Сергей Гаврилович, 1924 года рождения. В камере полиции пытали на глазах у матери, Александры Тюлениной, получил при пытках сквозную огнестрельную рану на левой руке, которую прижигали раскаленным прутом, пальцы рук подкладывали под дверь и зажимали до полного омертвления конечностей рук, под ногти загоняли иголки, подвешивали на веревках. При извлечении из шурфа была нижняя челюсть и нос сбиты на бок. Перебит позвоночник.

53. Фомин Дементий Яковлевич, 1925 года рождения. Извлечен из шурфа с разбитой головой.

54. Шевцова Любовь Григорьевна, 1924 года рождения. На теле вырезано несколько звезд. Расстреляна разрывной пулей в лицо.

55. Шепелев Евгений Никифорович, 1924 года рождения. Из шурфа извлекли связанным с Борисом Галаваном колючей проволокой лицом к лицу, кисти рук отрублены. Лицо изуродовано, живот вспорот.

56. Шищенко Александр Тарасович, 1925 года рождения. У Шищенко была повреждена голова, на теле ножевые раны, оторваны уши, нос и верхняя губа. Левая рука была перебита в плече, локте и кисти.

57. Щербаков Георгий Кузьмич, 1925 года рождения. Лицо извлеченного было в кровоподтеках, сломан позвоночник, в результате чего тело извлекли по частям.

В результате многочисленных исследований мною было установлено, что организатором и руководителем (комиссаром) подпольной комсомольской организации города Краснодона Ворошиловградской (ныне Луганской) области "Молодая гвардия" во время немецко-фашистской оккупации был Виктор Третьякевич. "Молодая гвардия" под его руководством была образцом мужества и героизма в борьбе за честь и независимость своей родины против фашистских поработителей, навеки прославила всю Луганщину, Донбасс, Украину, весь Советский Союз.

Олег Кошевой комиссаром никогда не был. В "Молодую гвардию" он был внедрен гитлеровской военной разведкой в ноябре 1942 года, когда подпольная организация во всю действовала. Ни в одной из операций Кошевой не принимал участия.

Воспользовавшись отсутствием комиссара Виктора Третьякевича, когда тот ходил в Ворошиловград для установления связи с комсомольцами, Кошевой по инструкции агента абвера по кличке Дед Данила организовал заговор в "Молодой гвардии". Оклеветав комиссара Виктора Третьякевича, он настроил против него И. Туркенича, ряд других молодогвардейцев и стал действовать.

Получив обманным путем бланки временных комсомольских билетов (удостоверений), Кошевой стер стоящую на них подпись комиссара Виктора Третьякевича, подпольную кличку Славин, и поставил свою - Кашук. Фальсифицировав таким путем комсомольские документы, он самовольно стал вручать их молодогвардейцам.

По требованию агента абвера Кошевой передал гитлеровской разведке список ядра "Молодой гвардии", а 15 декабря 1942 года самовольно издал приказ о создании так называемого отряда "Молот", название которого было подсказано тем же агентом гитлеровской военной разведки. Командиром этого незаконно созданного отряда назначался И. Туркенич, а комиссаром Кошевой. После этого Кошевой и Туркенич приступили к перс-говорам с агентом абвера Дедом Данилой по поводу передачи создаваемого отряда в его распоряжение.

Активными участниками заговора были двоюродные сестры Н. Иванцова и О. Иванцова. Еще в августе 1942 года в Сталинской области они попали в руки агентов абвера и получили задание вступить в подпольную организацию города Краснодона.

Свои дела Кошевой творил втайне от комиссара "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича, за его спиной. Не знали об этом многие десятки молодогвардейцев.

Однако, как только им стал очевиден предательский замысел Кошевого, тут же сообщили об этом комиссару организации Виктору Третьякевичу. Комиссар срочно провел заседание штаба. Собравшись 28 декабря 1942 года на Шанхае, в хате Третьякевичей, члены штаба "Молодой гвардии" с участием представителя партийной группы Филиппа Лютикова, настоящее имя Евгений Мошков, дали решительный отпор заговорщику Кошевому. Сурово осудив его поведение, комиссар и члены штаба потребовали строго наказать заговорщика за измену и приговорили к расстрелу. Предатель Кошевой, ползая на коленях перед Виктором Третьякевичем, со слезами на глазах просил у них прощения.

1 января 1943 года в связи с захватом новогодних подарков начались аресты молодогвардейцев. После многочисленных пыток и истязаний в полицейских застенках, каратели расстреляли молодогвардейцев и сбросили в шурф шахты № 5 г. Краснодона.

Чувствуя, что за организацию заговора в "Молодой гвардии" придется отвечать по всем законам советского правосудия, заговорщик О. Кошевой бежал на запад с отступающими немецкими войсками.

После освобождения от немецко-фашистских оккупантов г. Краснодона, в город во главе комиссии ЦК ВЛКСМ приехал полковник МГБ А. В. Торицин.

Вся его деятельность была направлена на уничтожение памяти о действительной героической "Молодой гвардии", ее комиссаре Викторе Третьякевиче и подмену настоящей организации фальшивой во главе с О. Кошевым.

Неоценимую помощь Торицину в осуществлении этих преступных замыслов оказал первый секретарь Ворошиловградского обкома Компартии Украины А. И. Гаевой. Чувствуя свою моральную ответственность за неудачи партизан и подпольщиков, за дезертирство секретаря подпольного обкома комсомола Гайдученко, Гаевой отдал комиссара "Молодой гвардии", пламенного патриота своей родины Виктора Третьякевича на растерзание полковнику Торицину.

Получив полную поддержку на всех уровнях власти, пользуясь своим высоким положением в органах госбезопасности страны, полковник, а впоследствии генерал КГБ Торицин обманул партию, правительство, народ, добился, что его лживая версия была принята как аксиома и поддержана на официальном уровне.

Создав зловещий миф о лжекомиссаре О. Кошевом, Торицин с помощью фальшивого романа А. Фадеева "Молодая гвардия", а также посредством кино, эстрады, печати, радио и телевидения, устной пропаганды, стал внедрять его в сознание народа, прибегая при этом к жестоким методам насилия, угроз, запугивания тех, кто стоял на позициях правды.

Сегодня раскрыты многие тайны. Разгадано немало загадок. Теперь стало понятно, что воспитывать патриотизм, равнять молодежь на высокие образцы мужества и героизма можно только на примерах славной "Молодой гвардии", организатором и руководителем (комиссаром) которой был патриот своей родины, герой Виктор Третьякевич. Враги дважды убивали Виктора Третьякевича. Первый раз физически, живым сбросив в шурф шахты № 5. Второй раз уже мертвого черной клеветой. Но он, словно феникс, восстал из пепла.

Таких людей, как Виктор Третьякевич, народ часто называет святыми, вкладывая в это емкое слово высокий смысл идеального выполнения ими своего гражданского долга. Его имя, наряду с именами легендарных Жанны Д"Арк, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Мусы Джалиля, Константина Заслонова, стало в один ряд с выдающимися именами героев мировой истории.

Будем надеяться, что это хорошо понимает Президент Украины.

Возможно, в сложившейся ситуации разберутся и Президенты Российской Федерации и Беларуси, не бросят на произвол судьбы, как это было до сих пор. Ведь Виктор Третьякевич белорус по национальности, родители - выходцы из Беларуси. Сам же Виктор Третьякевич родился в Курском крае, в селе Ясенках, а значит является земляком президента России.

Пусть образ Героя, основателя и комиссара "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича будет вечным символом нерушимой братской дружбы наших трех славянских народов: русского, украинского и белорусского.

ПОЧЕМУ ФАДЕЕВ ПОЖАЛЕЛ ЧИТАТЕЛЕЙ

А режиссер Герасимов тоже пожалел зрителей — в фильме не показаны все пытки, которые перенесли ребята. Они были почти детьми, младшим едва исполнилось 16. Страшно читать эти строки.

Страшно думать о тех нечеловеческих страданиях, которые они перенесли. Но мы должны знать и помнить, что такое фашизм. Самое ужасное, что среди тех, кто издевательски убивал молодогвардейцев, в основном были полицаи из местного населения (город Краснодон, в котором произошла трагедия, находится в Луганской области). Тем страшнее наблюдать сейчас за возродившимся на Украине нацизмом, за факельными шествиями, за лозунгами «Бандера — герой!».

Нет никаких сомнений в том, что сегодняшние двадцатилетние неофашисты, ровесники своих зверски измученных земляков, не читали эту книгу и не видели этих фотографий.

«Ее избивали, подвешивали за косы. Из шурфа Аню подняли с одной косой — другая оборвалась.

Крым, Феодосия, август 1940 года. Счастливые юные девочки. Самая красивая, с темными косами - Аня Сопова.
31 января 1943-го после жестоких пыток Аня была сброшена в шурф шахты № 5.
Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодона.

Советские люди мечтали быть похожими на смелых краснодонцев... Клялись отомстить за их смерть.
Что говорить, трагическая и красивая история молодогвардейцев потрясла тогда весь мир, а не только неокрепшие детские умы.
Фильм стал лидером проката 1948 года, а исполнители главных ролей, никому не известные студенты ВГИКа, сразу получили звания Лауреатов Сталинской премии - случай исключительный. „Проснулись знаменитыми“ — это о них.
Иванов, Мордюкова, Макарова, Гурзо, Шагалова — письма со всего света приходили им мешками.
Герасимов, конечно, пожалел зрителей. Фадеев - читателей.
То, что действительно произошло той зимой в Краснодоне, ни бумага, ни пленка передать не смогли бы.

А вот что происходит сейчас на Украине.

Не так давно сразу два столичных издательства выпустили знаменитую «Молодую гвардию» Александра Фадеева. Факт примечателен тем, что это первый вариант романа (1946), в котором отсутствует линия партийного руководства молодежным подпольем.

О молодогвардейцах, предателях, коммунистах-подпольщиках, о военной жизни Краснодона рассказывает кандидат исторических наук Анатолий Низовцев , более 50 лет изучающий историю «Молодой гвардии».

- Анатолий Алексеевич, почему вы выбрали темой своих исследований именно подполье Краснодона?

Это тема меня выбрала еще в школьные годы. С родителями мы жили в Великом Устюге. И как-то, я тогда в седьмом классе учился, для отличников города была организована поездка в Краснодон. Тогда про молодогвардейцев благодаря роману Фадеева и одноименному фильму Сергея Герасимова знала вся страна. Поездка произвела на меня сильное впечатление, подтолкнула к самостоятельному изучению вопроса.

- К такому, что вы решили получить историческое образование?

Все из-за «Молодой гвардии». Помимо театрального училища закончил еще истфак ЛГУ. И кандидатскую диссертацию по краснодонскому подполью защищал. Рассматривал роль партийной ячейки в организации и деятельности молодежного антифашистского объединения.

- По поводу коммунистов, оставленных в городе для организации диверсионной борьбы, до сих пор ведутся споры. Фадеев в первом варианте романа делает упор на то, что молодогвардейцы сами по себе образовались и действовали. Думается, он не зря именно такой точки зрения держался, ведь была информация, что партийцев в первые же дни оккупации Краснодона немцы арестовали…

Подполье начало действовать сразу, как только город сдали фашистам. Иначе и быть не могло. Ячейка была небольшая - порядка 10 человек. Нужно понимать, что сам по себе этот небольшой населенный пункт Донбасса, а до войны в Краснодоне всего 22 тысячи человек проживало, был не интересен гитлеровцам. Им нужны были шахты в округе, в которых добывался антрацит - лучший сорт каменного угля. Летом 42-го фашистские части быстро продвигались, что не позволило как следует провести эвакуацию жителей Краснодона и уничтожить шахты. Точнее, они были взорваны, но одна - не до конца, и ее можно было восстановить. Чем сразу же и занялись оккупанты. А коммунисты должны были им в этом помешать. Поэтому сразу несколько членов подполья добровольно устроились на шахту, причем Филипп Лютиков был назначен начальником механических мастерских, а Николай Бараков - главным инженером.

Что же касается молодежной организации, то старшие опытные товарищи, естественно, контролировали и направляли комсомольцев. Да, была версия, что «Гвардия» действовала самостоятельно. Но она несостоятельна. Вчерашние школьники, а молодогвардейцам было всего 14-18 лет, без посторонней помощи ну никак не могли так грамотно выстроить структуру. Ребята, которых насчиталось порядка сотни, были разбиты на пятерки и на дело выходили только в таком составе. Рядовые участники не знали, кто входит в совет командиров, когда и где он собирается. С коммунистами на связь выходили только Виктор Третьякевич, Иван Туркевич и Евгений Мошков. Подпольщики регулярно передавали информацию в Ростов-на-Дону и подпольщикам в Ворошиловград (сейчас Луганск. - прим. авт.).

- Когда в 43-м Фадеев приступил к работе над романом, он, возможно, и не знал, кто на самом деле предал молодогвардейцев. Но после 46-го года, когда он взялся переписывать главы, уже была информация о Почепцове, Лядской, предоставивших гестаповцам списки комсомольцев. Так почему писатель не убрал из текста Евгения Стаховича, назвав так якобы предавшего организацию Виктора Третьякевича?

Изначально Фадеев взялся за документальную повесть и часть уже написал, но его опередили другие авторы, давшие хронику событий, связанных с молодогвардейцами. Именитый писатель решил не отказываться от темы совсем, а художественно переработать материал. Замечу, что последняя глава газетного варианта вышла в номере «Комсомольской правды» 9 мая 1945 года. Позже на многочисленных встречах с читателями он неоднократно говорил, что создал художественное произведение, в котором не все так, как было на самом деле.

Не могу сказать, осознавал ли Фадеев, каковы могут быть последствия для родственников комиссара «Молодой гвардии» Виктора Третьякевича, которого краснодонцы, конечно, узнали в Стаховиче. В семье Виктора были офицеры, которых лишили наград и звания, испытывала на себе семья и другие притеснения.

Но, с другой стороны, подозрения о предательстве Третьякевича отнюдь не в воображении Фадеева возникли. В феврале 1943 года Краснодон освободили. Однажды в разрушенном здании бывшей жандармерии играли дети и нашли в куче мусора уцелевшие документы, которые отнесли в милицию. Среди бумаг был и протокол допроса Виктора, в котором говорилось, что подпольщик выдал всех своих соратников. Жители города в это не поверили, как и оставшиеся в живых молодогвардейцы. Уже после войны один из них - капитан I ранга Василий Левашов - на всех уровнях власти пытался доказать невиновность комиссара отряда.

- Так благодаря стараниям товарищей в 1960 году Третьякевич был реабилитирован?

Нет. Годом ранее в газетах появилось сообщение о награждении орденом Трудового Красного Знамени скотника, что жил и трудился в селе неподалеку от Краснодона. Так вот на газетном фото люди признали полицая Василия Подтынного - одного из самых свирепых палачей, пытавших молодогвардейцев. Причем задержали его военные, которые в тех местах проводили учения и случайно запеленговали передатчик. Подтынный с 44-го года и вплоть до ареста работал вначале на фашистов, а потом на разведку ФРГ. Он на допросах сказал, что Третьякевич, как его ни истязали, не назвал ни одного имени. А протокол с его признаниями немцы сфабриковали.

- Не все ясно по поводу Героя Советского Союза Олега Кошевого, которого Фадеев сделал в романе главным организатором отряда подпольщиков. Некоторые жители Краснодона утверждали, что видели его живым и невредимым после войны…

Семью Кошевых недолюбливали в Краснодоне. Переехали они в город незадолго до начала войны, а шахтеры тогда к чужакам настороженно относились. Мама Олега была женщиной образованной, но довольно надменной. Если бы Фадеев не жил у нее, когда собирал материал о молодогвардейцах, не стал бы Олег в романе главным персонажем.

Разговоров по поводу того, что Кошевой выжил, ходило действительно много. Были даже сообщения, что он якобы в Америке находится. Подобные предположения возникли, возможно, из-за того, что, когда начались аресты, Олег ушел из города, но потом решил вернуться, чтобы как-то помочь друзьям. И был схвачен. Но не в шахту с другими сброшен (71 человек был сброшен. - прим. авт.), а казнен еще с несколькими товарищами в Гремучем лесу близ города Ровеньки. Чтобы покончить со слухами по поводу Кошевого, после смерти в 1987 году его матери Елены Николаевны, была произведена эксгумация тела молодогвардейца. Экспертиза подтвердила, что захоронен именно он.

- Между первым и вторым массовыми арестами молодогвардейцев прошло несколько дней. Так почему коммунисты-подпольщики не подсказали ребятам, что нужно уходить из города?

Потому как к этому моменту они сами уже находились в гестапо.

- А кто их выдал, если из комсомольцев, как вы говорите, только трое знали руководителей антифашистского движения?

На этот вопрос точного ответа нет до сих пор. Я, когда работал над диссертацией, беседовал на эту тему и с родственниками самих партийцев, и с семьями молодогвардейцев, ездил и в ФРГ - общался с некоторыми офицерами вермахта, занимавшимися советским подпольем в Краснодоне. Никто из них не сказал, что был предатель. Возможно, ответ кроется в документах по «Молодой гвардии», что до сих пор хранятся в архивах под грифом «секретно».

Могу предположить, что прямого предательства не было. В гестапо просто связали воедино факты саботажа на шахте, работой которой руководили подпольщики. Лютиков и Бараков постоянно устраивали различные производственные неувязки. Однако немцам все же удалось добиться расчистки уровней, отладить насосы. На церемонию пуска шахты прибыли высокие чины из Берлина. Но поврежденные молодогвардейцами тросы спускового лифта лопнули, спровоцировав новое обрушение конструкции и похоронив генералов, отправившихся вниз за первой подарочной партией угля для фюрера. После этого за русскими специалистами стали следить, потом - арестовали, пытали и казнили.

- Почему Сталин заказал Фадееву книгу именно о «Молодой гвардии», а скажем, не о комсомольском подполье Таганрога, которое нанесло больший урон противнику?

Никто не говорит, что история молодогвардейцев - единственная такая за годы войны. По официальным данным, на оккупированной территории действовали 274 антифашистских подпольных комсомольских отряда, которые тоже несли потери. Почему выбор пал на Краснодон? Я уже говорил, что до прихода немцев там проживали 22 тысячи человек. Когда было объявлено об эвакуации, из города уехали 12 тысяч. Так вот из оставшихся треть вышла встречать фашистов с хлебом-солью. Это были казаки - бывшие белогвардейцы, раскулаченные хуторяне, мещане. В полицаи сразу пошли служить более 400 добровольцев. Рядом с городом разместилась еще и воинская часть. И вот в таких условиях практически тотальной слежки и постоянной опасности молодые парни и девушки не побоялись создать организацию и противостоять противнику. И у них это получилось.